«У меня были проблемы в семье и я побывала на приеме у двух частных психологов или психотерапевтов, точно не знаю. Одна из них, посмотрев на меня пронизывающим взглядом, велела ложиться на диван, чтобы заняться со мной психотерапией… Другая — стала сразу вертеть у меня картами перед носом. Они даже толком не дали рассказать, что у меня случилось!»
«Скажите, это была консультация или что-то другое? У меня была проблема и я обратилась в городской центр психологической помощи. Психолог, сообщивший, что он имеет научную степень, после пятиминутного расспроса в течение часа прочел мне лекцию. Говорил он очень умно, правда, я мало что запомнила из его лекции. Я думала, что так и должна проводиться психологическая консультация…»
Это истории из коллекции рассказов участников мастерской «Навыки психологического консультирования» об их собственном опыте получения психологической помощи. Стоит учесть, что это истории людей либо уже имеющих психологическое образование, либо его заканчивающих. Тем не менее, даже психологи часто имеют довольно смутные представления о том, чем отличаются и чем занимаются психолог-консультант, психотерапевт, психиатр, психоаналитик, и тем более, нет ясности в том, как проходит первая встреча с тем или иным специалистом и чего от нее стоит ожидать. Вначале о специалистах:
1. Психиатр — специалист с медицинским образованием. Во время приема он постарается выяснить какая у вас симптоматика, чтобы определиться с диагнозом и затем подобрать вам необходимые лекарства, для того, чтобы эти симптомы подавить. В зависимости от тяжести симптомов лечить вас будут либо в клинике, либо амбулаторно.
2. Психолог. Обращаться за консультацией просто к психологу — это все равно, что искать помощи не у конкретного врача-специалиста, а просто у медика, поскольку в психологии, как и в медицине много различных направлений. Кроме того, образовательные стандарты, на которые ориентированы психологические факультеты абсолютного большинства ВУЗов дают лишь общие теоретические представления о том, как такую помощь оказывать. Поэтому, окажись вы на приеме у психолога, имеющего только базовое психологическое образование, пусть даже по специальности медицинской или клинической психологии, то, вероятнее всего, получите набор тестов, по результатам которых узнаете о том, о чем вы, скорее всего, и сами догадывались. А затем вам предложат ряд нехитрых советов и рекомендаций. Но, сложность в том, что советы почти никогда не помогают, поскольку они взывают к нашему разуму, а страдаем мы как раз от чувств и переживаний, которые разуму неподвластны. Вам стоит искать психолога, имеющего специальную послевузовскую подготовку по психологическому консультированию и психотерапии
3. Психотерапевт, психоаналитик. Эти специалисты могут иметь базовое психологическое образование или медицинское, но дополнительно они имеют еще и психотерапевтическую подготовку, то есть владеют каким-либо психотерапевтическим методом, одним из которых является психоанализ. Психотерапия — это лечение без лекарств, и, главным образом, словом.
И здесь часто возникает путаница, поскольку в медицинских учреждениях психотерапией имеет право заниматься только медик, согласно требованиям МИНЗДРАВа, а психологи в медучреждениях занимаются проведением диагностических обследований. Но реалии нашего времени таковы, что в кабинете психотерапевта в поликлиниках и больницах (и государственных, и частных) иногда можно встретить психиатра, который, побеседовав с вами, предложит вам курс фармакотерапии, выдавая такое лечение за психотерапию.
Однако, чтобы заниматься психотерапией абсолютно недостаточно психологического или психиатрического образования, каким бы продвинутым оно ни было.
Поэтому, психологи и врачи, намеренные заниматься психологическим консультированием и психотерапией, получают дополнительное образование в рамках выбранного ими психотерапевтического метода. В зависимости от того, какой метод или методы они выбирают, длительность такого обучения может занимать от нескольких месяцев для непсихоаналитических техник, до многих лет для психоанализа и других психоаналитических техник.
В мастерскую к нам приходят за практическими навыками и реальным опытом проведения консультаций и первые трудности, с которыми сталкиваются участники, получая такой опыт, заключаются в том, чтобы позволить себе выслушивать клиента и сообщать ему, как ты его слышишь. А хочется сразу начать «лечить» клиента, используя какие-либо терапевтические методики, дать подходящий совет, продемонстрировать ему свои научные познания, но это больше нужно самому психологу, чтобы справиться с собственной тревогой от встречи с неопределенностью и не-знанием.
Психологу хочется иметь алгоритм или схему — как ему вести себя с тем или иным клиентом, или как ему поступать с той или иной ситуацией клиента, то есть, ему хочется опереться на теорию, чтобы чувствовать себя увереннее с незнакомым человеком и его переживаниями. Спору нет, теория действительно важна, но ей можно будет воспользоваться лишь после того, как клиент сможет поверить психологу и больше рассказать о себе и своей ситуации. И здесь возникает сопротивление с обеих сторон — психологу трудно выслушать, а клиенту трудно рассказать.
Клиенту трудно говорить о своей проблеме, поскольку он не знает, как воспримет это психолог. Помимо тревоги самого психолога, есть еще тревога и страх клиента. Ведь клиент пришел к психологу за помощью, имея за спиной богатый опыт несправедливости, предательства, обмана, жестокого или равнодушного обращения с ним. Он может ожидать подобного и от психолога. Поэтому, психологу вначале консультации придется доказать клиенту, что ему можно доверять и быть с ним более откровенным.
Психологу клиент предложит (чаще неосознанно) пройти своеобразный тест на компетентность. Довольно часто это может происходить следующим образом: клиент в течение 5–7 минут излагает психологу свою ситуацию, в которой он выглядит либо несчастной жертвой окружающих его людей, либо жертвой своих собственных состояний и симптомов. После этого он спрашивает: «Что вы мне можете посоветовать?» или «Что мне с этим делать, подскажите?»
Прямо отвечая на вопрос клиента, психолог может начать что-то советовать, исходя из собственного опыта или из теоретических познаний, либо что-то делать: лечить, применяя какие-либо терапевтические методики. В этом случае, клиенту, быть может, сразу полегчает – ведь ему уже не нужно больше с риском для собственного самолюбия рассказывать о себе. И психологу, тоже легче — не нужно больше слушать клиента и тревожиться, что не помогаешь. Клиент делает вид, что принимает помощь, а психолог думает, что он ее оказывает. Но, в итоге, обоих ждет разочарование, поскольку ответственность за происходящее уже возложена на психолога, а клиент занял привычную пассивную и безответственную позицию, которая его и привела к психологу. Совет окажется неподходящим, методики — неэффективными, а психолог — некомпетентным, поскольку цель любой консультации не снимать ответственность с клиента, а разделять ее с ним.
Психолог в этой ситуации снимает ответственность с клиента и сам ведет себя безответственно, поскольку больше тревожится не о состоянии клиента, а о собственной репутации в глазах клиента. Отвечает за то, что произошло, конечно, психолог — ведь он за свою работу получает деньги. Выходит, он берет с клиента деньги, да еще и удовлетворяет собственное тщеславие за счет беспомощности клиента. Можно сказать — «использует служебное положение в корыстных целях»
Отчего же они оба избавились таким образом? Получается — от тревоги связанной с неопределенностью, страхом. Клиент не готов больше рассказать психологу, поскольку опасается быть более открытым, а значит, и более уязвимым для ожидаемого оценивающего взгляда психолога. Психолог же, опасающийся оказаться некомпетентным в глазах клиента, а значит уязвимым к его предполагаемой критике, стремится поскорей доказать свою компетентность (это особенно актуально для начинающих консультантов).
Вернемся к вопросу клиента. Клиент хочет что-то получить от психолога, что-то, что снизило бы его тревогу, связанную с самораскрытием, которая дошла до предела. Прежде чем решиться идти дальше, за пределы заранее заготовленного и продуманного рассказа, ему нужно убедиться, что его состояние понимают. Если психолог выскажет клиенту понимание той тревоги и боли, которые заставляют его искать немедленного совета или подсказки, то он разделит с клиентом его состояние в этот момент и поможет ему справиться с этими чувствами, а клиент с облегчением сможет заметить, что его состояние понимают, его тревога снизится и он решится говорить дальше.
Это значит, что первый тест клиента на компетентность психолог прошел — клиент ему поверил. В этом и заключается на первоначальном этапе консультации помощь психолога — помогать клиенту справляться с переживаниями, мешающими ему более открыто говорить о себе. Бывает, что клиент с благодарностью замечает, что он впервые общается с человеком, который так внимательно его слушает и старается понять, не пытаясь за него решать его проблему. Клиенту трудно рассказывать, переживать и думать о своей ситуации. Психологу тоже трудно удерживать себя в состоянии неведения и беспомощности и всегда есть соблазн опереться на знакомое и привычное (начать задавать вопросы, например, чтобы стало понятнее, или советовать что-либо), но принесет ли это пользу клиенту?
Поэтому, одно из главных качеств, говорящих о профессиональном росте психолога-консультанта – это способность выдерживать состояние неопределенности и не–знания. В заключение, хотелось бы процитировать замечание одного из талантливых аналитиков — Биона, касающееся пользы «не–знания» (он говорил об этом применительно к паре пациент и психоаналитик, что в полной мере можно отнести и к другой паре — клиент и консультант): «В любом кабинете всегда можно увидеть двух довольно напуганных людей: пациента и психоаналитика. Если этого нет, то тогда вообще непонятно, зачем они пытаются выяснять общеизвестные истины».