Перенос в групповом психоанализе

Перенос в групповом психоанализе

Вероятно, все аналитики согласятся с мнением, что понятия переноса и интерпретации переноса представляют собой краеугольный камень психоанализа, вокруг которого выстраивается весь терапевтический процесс. Достаточно сказать, что неспособность анализанда к формированию переноса в тех или иных формах является веским основанием для признания неприменимости к нему метода. В индивидуальном анализе работа с переносом занимает львиную долю времени. Аналитик всеми правдами и неправдами способствует возникновению переноса чтобы, дав ему развиться, получить возможность конфронтировать анализанда с непривычными и неприемлемыми для него контекстами, интерпретировать их, а затем приступить к их проработке. Собственно, в этом и заключается суть метода. Аналитик вместе с анализандом создают некую дихотомическую пару с достаточно широкими возможностями для терапевтических взаимодействий. Аналитик принимает на себя роль фантомного партнёра и тем самым получает доступ к обнажению и формулированию смыслов, скрытых от анализанда, открывая тем самым новые возможности осознания и интеграции последним конфликтных и дефицитарных сегментов личности.

Разумеется, это весьма упрощённое и схематичное описание, но оно вряд ли вызовет принципиальные возражения, так как представляет собой компиляцию интуитивно понятных аксиом, которые обильно представлены в психоаналитической литературе.

Ситуация принципиально изменится, если мы попытаемся так же схематично и просто описать трансферентные отношения в психоаналитической группе. Аналитик, работающий с группой, сталкивается с динамическими процессами, которые явно относятся к психоаналитической парадигме; он пользуется примерно теми же навыками и умениями, что и аналитик, работающий индивидуально, он так же сталкивается с феноменами регрессии, защит, сопротивлений, проекций и т.п. Но он столкнётся с серьёзными проблемами, если попытается теоретически описать происходящее при помощи привычного формального аппарата, используемого в индивидуальном психоанализе. Недаром в литературе по группанализу усилия авторов в очень значительной степени посвящены клиническим описаниям, методологические изыскания почти отсутствуют. Но даже в сугубо теоретических работах чаще всего авторы пытаются применить к феноменам групповой динамики концептуализацию, заимствованную у индивидуального психоанализа, что никак не способствует становлению группанализа как специфичного психотерапевтического метода со своими задачами и инструментарием.

Группаналитик испытывает большие трудности в профессиональной самоидентификации. Группанализ исторически и логически вытекает из индивидуального психоанализа. И по сей день большая часть группаналитиков это практикующие индивидуально аналитики, прибегающие к групповым формам от случая к случаю и получившие первоначально традиционное психоаналитическое образование. До сих пор не создана достаточно валидная и специфичная теория группанализа, до сих пор аппарат индивидуального анализа считается достаточным для описания феноменов групповой динамики, хотя каждый группаналитик в своей практике сталкивается с тем, что это не так.

Представим себе фантастическую ситуацию. К индивидуальному психоаналитику в одно и то же время пришли сразу все его клиенты и ему предстоит, несмотря ни на что, провести полноценный сеанс. Справившись с растерянностью, он попытается как-то упорядочить ситуацию и начать работать. Очень скоро он поймёт, что многие привычные стандартные приёмы или не срабатывают вовсе или срабатывают, но как-то не так. Выстроенные с каждым по отдельности клиентом дуальные отношения остаются теми же, но вмешиваются какие-то посторонние факторы, которые становятся более важными и меняют ситуацию. Аналитик сразу же заметит, что его клиенты начали общаться между собой, и он не может по своему желанию контролировать это общение. Его привычные вмешательства вызывают не ожидаемый эффект, а какие-то совсем другие реакции. Как психоаналитик будет планировать и структурировать свою работу? Что он будет считать результатом этой работы?

Литература по группанализу, как уже было сказано, чаще всего представляет собой клинические описания, на основании которых делаются те или иные методологические выводы. Независимо от их ценности, такие тексты интуитивно понятны, так как отсылают к общей психоаналитической теории как к универсальной. Негласно признаётся, что группанализ является одной из разновидностей психоанализа, не вполне самостоятельной, но достаточно эффективной. В таком положении есть свои преимущества, т.к. группанализ может свободно оперировать уже сложившимся общим аналитическим аппаратом и ему не приходится заново определять границы, отделяющие его от других видов психотерапии групп. Но есть и недостатки, ведь безоглядное доверие к общей теории не позволяет развивать собственные представления о терапевтическом процессе, присущие этому и только этому методу, и закрепляет за группанализом статус побочного и не вполне самостоятельного ответвления от базовой всеми признанной концепции.

Если мы поинтересуемся тем, как аналитики, принадлежащие к разным школам, определяют перенос, то обнаружим, что при всём различии подходов и трактовок во всех без исключения определениях обязателен один единственный элемент, он присутствует во всех определениях. Этот элемент - неадекватность. Перенос - это некое неуместное отношение анализанда к аналитику.

Дальше мы можем классифицировать трансферентные реакции по форме, по тому, как перенос переживается анализандом, и даже по тому какие контртрансферентные реакции возникают в ответ на перенос у аналитика. Но основой для всех последующих квалификаций всегда будет оставаться представление о неадекватности этих реакций. В строгом смысле слова понятие переноса очень бедное. Глядя со стороны, может возникнуть сомнение в его научности, так как понятие переноса описывает не столько класс явлений внутри теории, сколько некую модальность, качество отношений между субъектом и объектом применения этой теории, некий динамический статус.

Достаточно ли такое определение для психоанализа? Как ни странно, вполне. Понятие переноса в психоанализе универсально, так как оно не только является центральной смысловой точкой в теории, но и связывает весь формальный аппарат в единое целое. Если это понятие вынуть из теории, она тут же рассыплется на невнятные и не связанные между собой фрагменты, нам останется собирать её уже в когнитивном или бихевиориальном контекстах.

Теперь попробуем посмотреть, что представляет собой перенос в группе. С формальной точки зрения то же самое: неадекватность, проекции архаичных отношений на актуальные. Но по сути ситуация принципиально иная. Первое, что обращает на себя внимание, переносов в группе много и далеко не все они направлены на аналитика. Если в индивидуальном анализе перенос представляет собой окно, через которое терапевт может увидеть структуру и динамику отношений анализанда, то в группе ценность такого окна, на первый взгляд, гораздо ниже. Вам не надо по крупицам собирать материал о трансакциях анализанда, так как этот материал представлен вам непосредственно, он у вас перед глазами, вы видите, как анализанд общается с другими членами группы, в какие альянсы входит, как и на что реагирует.

Переносы в группе, так же как и в индивидуальном анализе, активируют патогенное ядро личности, с которым аналитик впоследствии работает, но работать с каждым участником группы в отдельности аналитик не может. Отношение к переносу в связи с этим меняется: та часть переносов в группе, которая сходна с переносами на индивидуальном приёме, перестаёт быть целью работы аналитика, она используется как инструмент для решения других задач.

Так же, как и на индивидуальном приёме, клиент проецирует на аналитика свои фантазии о силе, могуществе, мудрости и прочих невероятных достоинствах ( или, в случае негативного переноса, - о злобности, враждебности и подлости ). Так же аналитик уклоняется от принятия и использования вручённых ему клиентом полномочий. Точно так же фрустрированный анализанд, потерявший устойчивость, начинает перебирать все доступные ему формы взаимодействия, пытаясь вернуть ситуацию в привычные контексты, и неизбежно регрессирует к истокам своей личности. Разница в том, что в группе все эти процессы множатся, так как анализанд, за которым наблюдает терапевт, не один, а в окружении ещё нескольких таких же обескураженных и мечущихся регрессировавших или отчаянно сопротивляющихся регрессии участников его группы. Причём все они не только роются в своих душевных закоулках и требуют от аналитика понимания и помощи, но ещё и общаются между собой. Формирующиеся хаотично переносы направлены не только на аналитика, но и на сидящих рядом товарищей по несчастью. Возникают странные альянсы, немотивированные склоки, спонтанно рождаются и тут же умирают нереалистичные спасительные идеи. Возникает динамика, специфичная только для групповой формы психоанализа. Аналитик в группе не может не вмешиваться в эти процессы, но он также не может тушить каждый в отдельности пожар, так как и в том и в другом случае образующиеся при этом расщепления с большой долей вероятности разрушат группу.

Привычная ситуация для индивидуального анализа, когда терапевт работает с внутренним конфликтом анализанда, в группе усложняется, так как здесь добавляется новый уровень конфликтности - межличностный. Конфликтность в группе объясняется не только вполне понятными причинами симпатии-антипатии, ревности и проч. Конфликтность привносится искусственно, она изначально заложена в группаналитический сеттинг. Очень важно здесь то, что, в отличие от естественных групп в обыденной жизни, а также от неаналитических форм групповой психотерапии, психоаналитическая группа не имеет предзаданных сформулированных внешних целей, которые могли бы консолидировать, структурировать и направлять совместные действия группы для выполнения некой приемлемой для всех задачи. Почти полное отсутствие предписанных ритуалов и нерегламентированность общения делает ситуацию для участника группы неустойчивой и некомфортной.

Каждому участнику группы предлагается заново самоидентифицироваться в ситуации с плохо очерченными рамками, в которой чаще всего невозможно реализовать привычные апробированные ролевые функции. В силу особенностей аналитического сеттинга группа не может выстроиться по иерархическому принципу: все, кроме аналитика, по определению равны между собой. Более того, группа не может развиваться и быть продуктивной, если ей не удастся на определённом этапе стать единым и устойчивым целым.

Перед группаналитиком стоит исключительно сложная задача провоцирования и коррекции процессов интеграции. Эта цель остаётся недостижимой, если аналитику не удаётся подтолкнуть группу к поискам механизмов саморазвития, к созданию групповой матрицы, свойственной этой и только этой группе.

Трансферентные отношения в группе можно рассматривать в двух аспектах. С точки зрения аналитика возникновение переноса даёт возможность тестирования структуры и степени сохранности психики анализанда. Но, как уже было отмечено, переносов в группе слишком много, чтобы работать с каждым из них в отдельности. Для анализанда же перенос это, в некотором смысле, способ тестирования реальности. В искусственном пространстве группы перед каждым из анализандов стоит задача устройства контактов с другими участниками группы. Сделать это тем более сложно, что в группаналитическом сеттинге намеренно редуцированы многие привычные социальные нормы. В этом контексте переносы - это набор моделей поведения и отношения к партнёрам. Если в ответ на мою модель у партнёра в его репертуаре есть своя модель, комплементарная моей, то мы можем общаться, то есть создать общий, приемлемый для нас обоих, контекст трансакций. Каждая такая парная модель имеет свои динамические возможности - ресурсы и запреты. Собственно, это почти то же, что происходит и в обыденной жизни, с той разницей, что в группе затруднена стандартная социальная ролевая стратификация. Вы можете чувствовать себя победителем или козлом отпущения, но убедить в этом других участников группы, в отсутствии привычных социальных контекстов и способов их использования, достаточно сложно. В силу как раз этой внеконтекстуальности каждую ролевую претензию нужно обосновывать и осваивать заново.

В отличие от естественных групп, динамические пары в пространстве группы ограничены в общении как между собой, так и внутри пар. В рамках аналитических сеттинга у них нет возможности создать некое автономное поле со своими темами и правилами, противостоящее другим таким же динамическим образованиям (хотя на начальных стадиях развития группы такие попытки постоянно предпринимаются, и это главная причина нежелательности попадания в одну группу близких знакомых и родственников). Возникновение пары всегда трактуется как сопротивление групповой динамике, но аналитику в подобных ситуациях совсем необязательно вмешиваться, т.к. другими участниками группы возникновение устойчивой пары воспринимается не как сопротивление, а как серьёзная угроза, и они приложат все усилия к тому, чтобы такую пару разрушить.

Так происходит потому, что группа изначально нейтральна, в ней отсутствует критерий осмысленности действий. Попытка любого из участников сформулировать свою собственную цель присутствия в группе будет вызывать зависть, раздражение и агрессию. "Мы все попали в глупое положение, нас всех обманули, поэтому никому не позволено создавать автономное пространство, где ему будет лучше, чем всем остальным". Если в групповой фантазии на начальном этапе есть подобная мотивация, можно считать перспективным дальнейшее развитие, так как здесь в неявном виде присутствует осознание группы как целого, и поиски смысла совместного пребывания в искусственном пространстве группы будут поисками смысла для всех участников, а не для каждого в отдельности.

Здесь на первый план выдвигается проблема границ. Автономное существование в пространстве группы отдельного индивида оказывается совершенно бессмысленным, так как участнику противостоит не консолидированное сообщество со своими целями, иерархией и внятным регламентом, а некое условное псевдосоциальное образование, напоминающее больше пресловутый "чистый лист", чем объединение врагов, которым следует противостоять. Так же сложно для отдельного участника представить группу как пространство, где можно двигаться от низших ступеней к высшим, осуществляя некое карьерное развитие. На первых порах каждый член группы пытается реализовывать в группе те роли, которые свойственны ему в обыденной жизни, но в тот или иной момент каждый же обязательно сталкивается с тем, что ему придётся заново пересмотреть своё отношение к собственной автономности, так как высокая степень автономности делает его участие в группе неэффективным. Если он настаивает на своих ролевых предпочтениях, он не сможет полноценно участвовать в поисках группой своей идентичности как уникального образования. Он также не сможет экспериментировать с собственными социальными навыками и опробовать рискованные нестандартные для него модели поведения.

Подобные трансферентные отношения можно назвать трансферентными условно. Переносы в группе очень напоминают то, что происходит со всеми нами в повседневности. Для участников группы функция этих условных переносов заключается не столько в самопознании и достижении инсайтов, ведущих к прояснению скрытых смыслов, сколько в поисковой реактивности, имеющей целью адаптацию в изначально хаотичном (с точки зрения анализанда) сообществе. Такие переносы без крайней необходимости не интерпретируются. Крайней же необходимостью могут считаться деструктивные формы поведения, но эта проблема относится скорее к формату группы, а не к аналитической фасилитации возникающих конфликтов.

К безусловным трансферентным отношениям в группе относятся прежде всего реакции переноса, направленные на аналитика. Эти проявления мало чем отличаются от переносов в индивидуальном анализе по сути, но отличие по форме принципиально: если в индивидуальном анализе переносом может считаться то, что в последствии будет так или иначе интерпретировано, то в групповом эти проявления либо не интерпретируются вовсе, либо интерпретируются не систематически.

Гораздо более важными оказываются переносы, направленные на группу. Это рассуждение может показаться логически странным, так как до сих пор мы говорили о том, что психоаналитическая группа аморфна, слабо структурирована, в ней отсутствует система ритуалов и регламентов. Действительно, на начальных стадиях своего развития аналитическая группа представляет собой скорее фантом единого сообщества, которое гипотетически может состояться, но при определённых условиях, которые, в свою очередь, никому заранее не известны, в том числе и аналитику. Группаналитик владеет набором процедур, которые провоцируют такое развитие и способствуют ему. Но аналитик не знает, каким будет результат консолидации конкретно этой и только этой группы. Здесь стоило бы порассуждать о различных конфигурациях групп и их интегративных возможностях, но это выходит за рамки тематики данного текста.

На высоких стадиях развития групповой динамики группа перестаёт быть невнятным образованием и превращается в высокоинтегрированное единство, обладающее свойством собственной активности, не сводящейся к сумме усилий его составляющих. Группа становится вполне отчётливым субъектом, имеющим свои уникальные особенности и свою собственную физиономию.

Исходя из этих рассуждений мы можем сформулировать в общем виде основную цель группаналитического процесса. Она заключается в становлении группы как функционального единства, где каждый участник представляет собой уникальный и неустранимый элемент целостности, без которого существовать как интегрированный организм группа полноценно не может. С другой стороны, группа есть нечто большее, чем простой консенсус её участников по поводу правил общения, где все договорились между собой о том, как общаться, чтобы не мешать друг другу.

Чтобы достичь этой цели каждый участник группы должен пожертвовать частью своей автономии. Разумеется, это невозможно сделать, однажды приняв такое решение, потому что автономия для участника означает прежде всего безопасность. Отказ от полностью автономного функционирования происходит постепенно. Участники группы должны быть мотивированы к отказу от полной безопасности, каждый из них должен убедиться, что получит за это достаточную компенсацию, что его жертва автономией не будет чрезмерной платой за преимущества, получаемые от участия в продуктивно функционирующей группе. Здесь исключительно важна роль аналитика, который должен постоянно демонстрировать (и реально осуществлять) свою готовность защитить каждого участника группы в случае возникновения ситуаций, угрожающих целостности личности, нивелировать и канализировать агрессию в такие формы, которые способны выносить участники.

Перенос в группанализе может восприниматься как некая парадигма значений, на одном полюсе которой располагаются различные повседневные ориентировочные реакции, на другом - то, что принято считать переносом в психоаналитической теории. Упрощая, можем сказать, что в индивидуальном анализе перенос служит ориентации аналитика в терапевтической ситуации, в группе к этому добавляется функция ориентации в этом же пространстве, хотя и с другими целями, анализанда. Но основное отличие заключается всё же не в этом. Трансферентные реакции участников (те, которые мы назвали безусловными) раздваиваются: они направлены не только на аналитика, но также на группу в целом. Таким образом, анализанд тестирует себя не только как индивид, отягощённый внутренним конфликтом развития, но и как игрок на поле социальной конфликтности, где он может быть успешен или неуспешен независимо от своей генетической предрасположенности. Его социальная реальность может очень отличаться от его индивидуальной адекватности и зависеть от социального происхождения, национальных, культурных и прочих надличностных особенностей. Участник аналитической группы получает возможность принять или скорректировать своё участие в этих социальных контекстах.

В психоанализе широко используется понятие эмпатии. Оно описывается как особый вид взаимодействия, где целью является не просто "подсмотреть и увидеть" нечто, а создать специфическое пространство для общения, где аналитик откликается на послание анализанда, поощряя его на продолжение и развитие послания. Аналитик не просто внимательно выслушивает и кивает головой, никак не оценивая содержание, но вступает в игру по правилам анализанда. Понятие эмпатии тесно соприкасается с понятием контрпереноса: вне эмпатического взаимодействия осознание контртрансферентных реакций едва ли возможно.

В повседневном общении также присутствуют подобные отношения, но у собеседников всегда есть возможность соскальзывания в поле конвенциональных культурных стереотипов, где индивид чувствует себя неуязвимым к вторжениям в личностные конфликтные сферы. В разговорах "о погоде" тоже может присутствовать трансферентная составляющая, она проявляется в интонировании, мимике, жестикуляции и т.п., но контекст ритуального разговора не требует ответа на трансферентный запрос (в рамках психоаналитического сеанса такой ответ предписан процедурой в виде эмпатического понимания, либо в виде рефлексирования реакции контрпереноса).

Культурные контексты общения предполагают оперирование обобщёнными смыслами, имеющими отношение не только к говорящему, но и к другим людям. Таким образом, говорящий позиционирует себя как относящегося к группе. Человек может обращаться к групповым смыслам, отвечать на запросы, сформулированные от имени этих смыслов. Обе стороны таких трансакций будут в большой степени анонимными, так как личностное отношение к этим смыслам в таком общении не требуется.

Существует иерархия контекстов общения, где на одном полюсе обращение правителя к максимально обезличенной народной массе, на другом - "я не люблю картофельное пюре" конкретного обывателя. Социальные контексты предполагают не только анонимность, но и публичность общения, личностные, наоборот, - приватность, скрытость. Частный человек, заявляющий о своём отношении к группе и приверженности к смыслам, объединяющим группу, не несёт полной ответственности за эти смыслы, поэтому поражение этих смыслов в противостоянии смыслам другой группы относительно для него безопасно. Личностные же смыслы уникальны и ответственность за них абсолютная. Я не могу в случае поражения присоединиться к другим, готовым, уже кем-то сформулированным идеям. Несостоятельность моих личностных смыслов субъективно не может прогнозироваться, так как их несостоятельность - катастрофа.

Общение на уровне уникальных составляющих личности неизбежно воспринимается как опасное. Аналитическое представление о структуре психики описывает возможность такого общения наличием буферной зоны, функции которой выполняет инстанция Сверх-Я, которая защищает индивида от ответственности за несовпадение уникальных особенностей и самоидентификации внешним конвенциональным канонам. Несмотря на то, что наполнение Сверх-Я воспринимается индивидом как его собственное изобретение, аргументация убеждений, исходящих из этой инстанции, при ближайшем рассмотрении оказывается либо неадекватной, либо недостаточной (часто она просто отсутствует). Этим индивид защищён от возможности опровержения оснований своей личности. Однако этот же механизм закрывает возможность рефлексирования и трансформации таких оснований.

Аналитическая группа с точки зрения анализанда представляет собой изначально аморфное образование. Группаналитические регламенты чрезвычайно скудны и имеют в основном негативную модальность, указывают на то, что делать нельзя, а не на то, что - нужно. Аналитик также, в отличие от авторитарных групповых моделей, представляется пассивным и "невнятным". Понятно, что такая ситуация создаёт благоприятную почву для различных проекций, расщеплений, побуждает к развитию регрессий и переносов. Всё это роднит группаналитическую структуру с индивидуальным психоанализом, но динамические процессы в группе более сложны для описания, так как представляют собой производную динамики дуальных взаимодействий в индивидуальном анализе. Помимо контекста "аналитик-анализанд" есть более обширный контекст - "анализанд-другие анализанды-аналитик". Также в группе может быть два аналитика и тогда ситуация даже на формальном уровне воспроизводит эдипову триаду, а участники группы воспринимают друг друга в качестве сиблингов.

Понятно, что в этих рамках трансферентные структуры представляют собой достаточно сложное переплетение надлежащих и подлежащих уровней. То, что в индивидуальном анализе описывается как перенос, в группе часто выглядит как некое ролевое структурирование и может быть вполне адекватно исследовано при помощи понятия из общей психологии - установка (разумеется, если речь идёт не о внутриличностных конфликтах, а о построении системы трансакций внутри группы).

Образующаяся в группе система трансакций имеет четыре уровня формирования переносов, каждый из которых должен иметь свои специфические способы отражения.

1. Уровень формирования индивидуальных трансферентных моделей, направленных на взаимодействие с аналитиком.

2. Индивидуальные пересекающиеся переносы во взаимодействии участников между собой.

3. Переносы в результате расщепления. Это достаточно интегрированные образования, возникающие в результате дробления группы на более мелкие относительно устойчивые временные подгруппы, противостоящие друг другу.

4. Консолидированный перенос, возникающий на стадии высокого развития группы. На этом этапе вся группа движется в одном направлении и индивидуальные переносы отдельных участников группы не противоречат друг другу, а поглощаются консолидированным переносом

Важно отметить, что на всех стадиях развития группы присутствуют все четыре трансферентных уровня. На начальных этапах превалируют первые два, на финальных - два последних. Только на четвёртом уровне становится возможной эффективная интерпретация групповой фантазии и работа с базовыми конфликтными структурами, специфичными именно для групповой динамики и отсутствующими в индивидуальном анализе.

Здесь мы опять вернёмся к недостаточности стандартных дефиниций применительно к группаналитической практике. Нам вполне хватает содержательной наполненности понятия, когда перенос понимается как наслоение вытесненных инфантильных либидинозных устремлений на отношения с актуальными объектами. Но если мы будем воспринимать форму переноса как поведенческую неадекватность, мы рискуем утонуть в трактовках актуальной ситуации в группе, потому что трансферентно наполненным будет восприниматься любой конфликт, любой незначительный альянс, любая интонация. В индивидуальном анализе такая проблема не возникает, так как терапевт не может наблюдать непосредственно динамику отношений анализанда вне кабинета. В группаналитическом сеттинге формальную наполненность понятия переноса следует определить как то, что впоследствии будет интерпретировано. В своих актуальных трансакциях в рамках группы анализанд имеет возможность тестировать и распознавать свои генетические внутриличностные конфликты, а затем с помощью аналитика тем или иным образом разрешать их. Но акцент в группанализе делается на другом: взаимодействуя не с отдельными участниками группы, а с группой как единым интегрированным образованием, анализанд исследует свои ролевые амуниции, которые зависят как от его внутреннего психического устройства, так и от социальной среды диктующей универсальные обезличенные модели поведения. Группа в этой ситуации может восприниматься в образе некоего фантомного психоаналитика, присутствующего наравне с аналитиком реальным. Не следует считать это литературным преувеличением. Правильно выстроенная аналитическая группа обладает свойством нейтральности по отношению к проявлениям её участников и служит для анализанда таким же зеркалом, провоцирующим переносы, как и аналитик в индивидуальном психоанализе.

На начальных стадиях развития группы то и дело возникают конфликты, которые могут разрушать группу. Аналитик в подобных обстоятельствах находится в сложном положении, так как он не может заниматься прямой фасилитацией конфликта без риска выхода из группаналитических рамок и потери трансферентной составляющей трансакций.

Участник группы, продуцирующий перенос, пытается найти комплементарный ответ и вовлечь в трансферентные отношения партнёров. Чаще всего такие попытки реализуются путём вбрасывания новых тем для обсуждения. Цель таких манипуляций обычно неочевидна ни для самого вносящего тему, ни для других членов группы. Инициатор темы хочет не столько обсуждения предмета, сколько разыгрывания некой ролевой модели, которая должна реализовать его перенос и дойти до того уровня, где трансферентные отношения будут затрагивать скрытый от наблюдения внутриличностный конфликт. В индивидуальном анализе эта ситуация проста, так как аналитик сразу же включается (или, в тех или иных целях, сознательно не включается) в трансферентные отношения и в дальнейшем контролирует их. В группе такой контроль обеспечить затруднительно из-за противодействия тех членов группы, которые не готовы или не хотят реализовывать предлагаемую модель и блокируют тему. Участник группы, вносящий новую тему, рискует встретить не только равнодушие или непонимание, но и агрессивное отвержение своей инициативы. Индивидуальный аналитик с такого рода ситуациями не сталкивается, в его работе социальные контексты присутствуют только в опосредованных неявных формах. На этапе поиска группой общеприемлемой формы взаимодействий роль группаналитика в основном состоит из локализации и медиации конфликтов, если они становятся деструктивными, и в провоцировании продолжения поисков, если группа, напуганная неудачами и взаимной агрессией, становится пассивной. Способы воздействия на группу могут быть различными, важно чтобы аналитик в любой момент времени мог чётко локализовать все четыре уровня трансферентной структуры.

Стабилизирующим фактором групповой динамики является изначально декларируемая безопасность отношений в группе. С одной стороны, её обеспечивает аналитик, который контролирует развитие потенциально травматичных для анализандов эпизодов. С другой - присущее группаналитическому сеттингу по определению качество искусственности происходящего позволяет анализандам достаточно свободно экспериментировать с формами трансакций. Никакие их действия не станут необратимыми, всё можно переиграть заново, а в случае непреодолимого острого конфликта можно просто выйти из ситуации, покинув группу.

Хаотичные попытки группы наладить общение всех со всеми в конце концов приводят к активным поискам взаимных компромиссов. Компромисс может быть ступенькой на пути дальнейшего развития, но он может приобрести и злокачественную форму. Очевидная цель компромисса - усиление устойчивости группы. Но платой за это может стать простое элиминирование тлеющих конфликтов. Группа начинает игнорировать страх и тревогу, заменяя их компромиссными образованиями. Это может выглядеть как интеллектуализация общения или прямо противоположным образом: в группе начинают преобладать "сладкие" отношения - все друг друга любят и поддерживают, враги находятся вне группы, а внутри ощущается наличие некоего тайного мистического знания, известного (но не формулируемого!) только участникам. Часть отношений, связанная проявлениями жестокости и агрессии табуируется и изымается из отношений. Особенно отчётливо это видно в тех случаях, когда статус членов группы, всегда вызывавших чьё-либо раздражение, вдруг повышается и их проявления уже не только перестают раздражать, но даже приветствуются, несмотря на то, что их провоцирующее поведение никак не изменилось. Часто такая "сладкая" консолидация объединяет группу в момент появления в ней новичков, которым группа демонстрирует свои сплочённость и превосходство. Если в этот момент аналитик захочет вмешаться и конфронтировать группу с происходящим, группа останется глуха к его вторжению.

В группе на протяжении всего её развития образуются относительно устойчивые локальные трансферентные очаги, включающие только часть группы. Одновременно могут существовать и два и три таких образования. Внешне они напоминают приятельские компании внутри естественных рабочих или учебных коллективов в повседневной жизни. Такие образовании, при том, что они рано или поздно разрушаются группой, могут быть промежуточными формами стабилизации структуры группы, так как внутри них частично реализуются трансферентные ожидания участников. На этом этапе развития аналитик получает возможность взаимодействия с более обобщёнными надличностными трансферентными формами, где каждый участник микрообразования репрезентирует не только индивидуальные психические структуры, но и некоторые надстроечные элементы, которые жертвуются в пользу консолидации и развития микрогруппы.

Изначальная неструктурированность аналитической группы предопределяет мотивацию её участников. Каждый из них может по-своему её формулировать (например: я хочу всех обойти в глазах аналитика; или - я хочу занять в группе комфортное положение, где меня никто не будет трогать; или как-нибудь ещё), но никто первоначально не осознаёт вынужденность своих мотивов. Спортсмен на дистанции бежит к финишу и думает, что он хочет прийти первым, но на эту же ситуацию можно посмотреть иначе: он бежит к финишу потому, что больше в этот момент бежать просто некуда.

Способы, которыми участники пользуются для реализации своих поползновений, тоже заданы группаналитическими рамками. Группа разговорная, поэтому единственно возможной формой взаимодействий является язык. Прямые ничем не опосредованные трансакции (физическая агрессия, секс, потребность в пище и проч.) здесь категорически невозможны.

Структуры языка изначально полностью анонимны. Они в той или иной степени присваиваются индивидом, но даже при максимальном овладении и использовании языка для своих нужд каждый индивид знает, что язык существуют до и вне его. Язык - идеальный посредник, так как он всегда двунаправлен, обращён одновременно к конкретному индивиду и к анонимному социуму. Ни в какой ситуации социальное в нём не может быть полностью замещено индивидуальным и, наоборот, социальная составляющая высказывания теряет свои смыслы, не будучи понятой индивидом. Если такое всё же происходит, как в случае тяжёлого бреда, язык перестаёт существовать в своём изначальном качестве и превращается в фонетическую абракадабру. Слегка трансформировав это рассуждение, мы можем прийти к выводу, что, будучи по своей природе явлением, заключающим внутреннее противоречие, язык может быть посредником между Ид и Супер-Эго. Язык не специфичен ни для одной, ни для другой структуры, поэтому он не может быть поглощён ни одной из них. Обе они весьма стабильны и ригидны, находятся в постоянном противоречии. В этом контексте структуру Я можно представить как подвижное и зависимое образование, не имеющее собственных устойчивых характеристик. Но только такая "мягкая" структура и может способствовать адаптации индивида к окружению. В контексте групповой динамики, таким образом, мы можем утверждать, что функции языка и функции индивидуального Я изоморфны, их можно воспринимать как суть одно и то же явление, но в разных формах.

Аналитическую группу также следует рассматривать как внутренне противоречивое образование. Интересы развития группы как целостности никогда полностью не совпадают с интересами индивидов, наполняющих группу. Начальная стадия развития группы характеризуется преобладанием частных интересов, затем набирают силу объединительные тенденции, подавляющие частное развитие, и только на высокой стадии развития, которая соответствует описанному выше четвёртому трансферентному уровню, обе противоречащие тенденции образуют синтетическую систему, где каждый из полюсов противоречия обогащается за счёт другого.

Это же можно сформулировать более привычным языком. В группе идёт поиск функции Я-Группа, управляющей структурами Ид-Группа (сумма индивидов) и Супер-Группа (социальные фантазии индивидов). Такая структура напоминает традиционную для психоанализа схему устройства индивидуальной психики. Мы можем дополнить её ещё одним членением: группа - аналитик - члены группы. Здесь группа, как система Я-Ид-Супер-Группа, взаимодействует с членами группы, как частными автономными индивидами, при посредничестве аналитика, которого можно представить и как медиатора трансакций, и как носителя функции Я аналитической группы.

Теперь, если мы не запутаемся во взаимодействии этих разноуровневых триад, будет легко понять что представляет собой интерпретация переноса в аналитической группе. Собственно, нас интересует только консолидированный перенос, так как именно он является специфичным для аналитической группы и только этот вид переноса не встречается ни в каких других разновидностях психоанализа.

Понятие консолидированного переноса отчасти пересекается со стандартным термином "групповая фантазия". Понятие групповой фантазии представляется слишком аморфным, к тому же оно в большей степени относится к содержательному наполнению феномена (Фантазия о чём? На что или на кого она направлена? Почему та, а не эта?). Нас же в данном контексте интересует именно трансферентная форма.

Консолидированный перенос не является компромиссным образованием, возникшим в результате отсечения острых частей в индивидуальных проявлениях участников группы или замены одних неэффективных моделей поведения другими, потенциально такими же неэффективными. Посредством множества успешных и неуспешных попыток найти бесконфликтную форму взаимодействий группа приходит к некоей равнодействующей, которая в состоянии удовлетворить индивидуальные трансферентные запросы каждого участника. Эта динамическая структура не является компромиссом ещё и потому, что сохранение или утрата автономности перестают быть актуальными, так как каждый участник группы интуитивно приходит к пониманию того, что возникающий на этом этапе круг вопросов может быть решён только группой в целом и никак иначе (разумеется, это идеальная схема, в реальной же группе всегда есть кто-то, кому это просто не нужно, кто не готов к таким отношениям или просто не поспевает за развитием группы).

Момент возникновения консолидированного переноса, по всей видимости, может быть соотнесён с возникновением рабочего альянса в индивидуальном психоанализе, так как только на этом этапе становятся возможными терапевтически успешные интерпретации группаналитика. Конечно же, эта фаза в развитии группы не появляется вдруг - её предваряет длительная кропотливая работа, консолидированный перенос не может возникнуть сразу в чистом виде. Задача аналитика заключается в том, чтобы своими интервенциями подталкивать группу к постоянной интеграции, видеть в этом свою цель, так как вне консолидированного переноса обнажение и проработка конфликтов, специфичных именно группаналитическому сеттингу, невозможны.

До сих пор почти ничего не было сказано об особенностях положения аналитика в группе. Аналитик действительно не может вступать в дуальные отношения с каждым в отдельности участником группы и работать с индивидуальными переносами. Формально это никому не возбраняется и в некоторых ситуациях такие отношения просто необходимы (прежде всего, тогда, когда участнику группы требуется защита или когда он сталкивается с переживаниями чрезмерной интенсивности). Но чаще всего это проблематично по двум причинам. Во-первых, такое ведение группы усиливает конфликтность происходящего, участники группы воспринимают его как доступность аналитика и начинают конкурировать между собой за его внимание. С другой стороны, работа аналитика с отдельным персонажем атомизирует группу, препятствует её интеграции. Если на ранних стадиях группа не консолидирована, и каждый участник занят поиском собственной мотивации своего участия и адаптацией в сообществе, которое ему представляется странным и неестественным, то в дальнейшем преобладает стремление к обогащению групповой динамики личностными ресурсами, и роль аналитика постепенно меняется. Логически объединяющий центр группы постепенно перемещается от аналитика к самой группе. Фантазии о всеведении аналитика и его могуществе теперь осознаются как инфантильные, а сам аналитик начинает принадлежать к группе, но не как равноправный участник, а как толкователь её динамических смыслов.

Не вдаваясь в подробности, просто перечислим основные контексты, присутствующие в поле групповой динамики.

Я - другое Я - Мы вдвоём.
Мы вдвоём - Они вдвоём.
Мы вдвоём - Аналитик.
Я - Они.
Я - Они как Группа.
Мы Группа - Мы не Группа.
Мы Группа - Аналитик.

Во всех этих оппозициях присутствует напряжение, знакомое каждому из опыта повседневной жизни. В условиях естественного общения мотивированность может быть вынужденной, предопределённой как внешними, так и неосознаваемыми внутренними обстоятельствами. Чаще всего так и бывает: индивид находится в инерционной социальной среде, требующей адаптации и предоставляющей для неё некоторый набор возможностей, из которого индивид будет выбирать наиболее, с его точки зрения, подходящие. В свою очередь, его точка зрения во многом зависит от наличия у него ресурсов, которые в основном также предопределены генетическими семейными, культурными и прочими регламентами.

Осознание всех этих подробностей представляет собой практически неразрешимую задачу, которая, собственно, никогда и не ставится, так как мы никогда не можем быть уверены в том, что проследили причинно-следственные цепочки до конца. К тому же, ни наша собственная психика, ни окружающие нас события не представляют собой стабильные системы с однозначными правилами и предсказуемыми результатами. Такая неустойчивость индивида по отношению к группам и - шире - к социальным контекстам вообще, делает его жизнедеятельность малопродуктивной и субъективно опасной. Кому-то из нас группы представляются источником опасности, узурпирующим нашу субъектность, кому-то - образованиями, не имеющими к нам непосредственного отношения и потому воспринимающимися инструментами для нашего манипулирования, а кому-то, наоборот, коллективными псевдородительскими фигурами, вне которых существование невозможно.

Проекции этих и подобных фантазий на группу присутствуют на всех этапах группаналитического процесса, но интерпретироваться они могут только на стадии консолидированного переноса. Начальные фазы групповой динамики не дают такой возможности, потому что до определённого момента превалируют переносы, относящиеся к диадным и эдиповым конфликтным областям участников. Только после прохождения определённых фаз групповой интеграции актуальными становятся смыслы, идентифицирующие индивида, как относящего себя к группе, воспринимающего себя функциональной частью группы.

В заключение хочется высказать нехитрую мысль о том, что в аналитической группе становится понятно, что индивидуальное развитие не завершается прохождением пубертата. Никем не оспаривается, что базовые основополагающие психические структуры и функции формируются в самом нежном возрасте, там же закладываются ошибки, которые впоследствии лягут в основания будущих невротических и психотических конфликтов. Развитие индивидуальной психики идёт по направлению увеличения интегрированности и функциональной сложности. Сначала младенец постигает свою отдельность по отношению к объекту, что даёт ему возможность взаимодействовать с другим человеком по принципу диадной пары, затем, в результате разрешения эдиповой фазы, он осознаёт себя принадлежащим к одному из двух полов, и его общение качественно усложняется, так как к простому критерию хороший-плохой добавляется новый параметр: мужской-женский. Здесь происходит не просто добавление очередного критерия в ряду прочих, но все прочие поглощаются новым качеством. Половая идентичность тянет за собой вереницу следствий, которые только начинаются биологическими различиями и осознанием того, кем папа приходится мальчику, а кем - девочке. Проблема пола пронизывает, иногда совершенно неочевидным образом, общественные контексты, в которых структура индивидуальной психики социального оператора имеет значение вторичного показателя или, иногда, не имеет такого значения вовсе. В ситуациях подобного рода индивид утрачивает свою субъектность и может функционировать только в качестве объекта, на который направлено внешнее воздействие.

На индивидуальное развитие взрослого индивида оказывают влияние изменение социального статуса, потеря близких, вступление в брак, рождение ребёнка и тому подобные события. Возможно, они не оказывают радикального воздействия на базовые психические структуры, но они влияют на высшие формы индивидуальной активности.

Всё это указывает на то, что мы тестируем свою идентичность не только на уровне межличностного общения. Точно так же мы определяем свой статус, вступая в контакты с группой, как частью какого-то социального контекста. Хорошо исследованы такие формы контактов в социологии, но их психологическая составляющая до сих пор остаётся либо скрытой от исследования, либо мистифицированной неадекватными фантазиями и запретами. Индивид, взаимодействующий с группой, остаётся индивидом несмотря ни на что. Он соизмеряет свою психологическую устойчивость с внешним давлением, оказываемым на него группой, которая первоначально представляется всегда как более интегрированное и сильное начало. Мы можем остерегаться группы или, наоборот, включаться в неё, в надежде добыть дополнительные ресурсы. Но, так или иначе, все мы неизбежно включены в социальные контексты, в которых существуем в той или иной степени успешно.

Групповой психоанализ позволяет исследовать эту малоизученную область с точки зрения субъекта, его потерь и приобретений во взаимодействии с малыми сообществами в нашей повседневной жизни.