Прошу дать консультацию в написании отрывков романа

[Upolex]

Уважаемые форумчане! Пишу роман про психиатра-экстрасенса. Ну и естественно ему подкидывают странного пациента при странных обстоятельствах. В принципе, это наверное больше психиатрия, чем психология. Но думаю, что психологи тоже могут дать хороший совет.
В чем загвоздка по первому отрывку:
- диагноз пациента не могу сформулировать
- методы его обследования
- правдоподобно ли, профессионально говорят врачи
- правдоподобно ли описана клиника, ее порядки
- читаем ли текст
Очень хотелось бы услышать ваши советы и мнения.
С Уважением.

— Сереж, историю послушай.
Марк откашлялся.
— Так вот. У нас есть дворник Семен — из бывших алкоголиков. Лечился здесь, а после за хорошее поведение я его взял на работу. Очень добросовестный товарищ оказался. Благодарен мне безумно. Ну, это так — предисловие. Короче, утром третьего дня Семен мел дорожки в палисаднике, что к забору прилегает, недалеко от КПП. Слышит, кто-то поет средь березок: тихо-тихо, жалостливым детским голоском. Он подкрался, смотрит — на земле человек лежит. Глаза к небу закатил, руки на груди и в них прутики — плетет что-то. Петь перестанет, рукой до куста дотянется, благо здесь же, сорвет очередной прутик и опять плетет, и снова поет. Семен до КПП добрался и сказал там охраннику: псих сбежал, хорошо недалеко ушел, а ты дрыхнешь, и все тебе по барабану.
Охранник, короче, задергался, разбудил напарника своего и санитаров еще вызвал. Взяли они того пациента. Его и брать-то особых усилий не потребовалось — вел себя тихо, не сопротивлялся и не убегал — не мог. Вот этими самыми наручниками вкруг березы за ноги зацеплен был! Наручники-наножники с трудом, но сняли, а больного ко мне доставили. Вот такая история. Ничего тебя, Сергей, в ней не удивляет?
— Удивляет. А дальше?
— Дальше. Как ты, видимо, уже понял, документов никаких при больном не имелось. Наколки типа ВДВ, ДМБ, Миша + Люся, церкви с куполами, сатанинские звезды, да и просто модная вязь при тщательном осмотре не обнаружились. Шрамов, гематом тоже. Тело чистое полностью. Вещи — все, что было, показал. Ему лет под тридцать, крепкий, физически развитый, спортом явно занимался, но не тяж. А вот лицо детское, кукольное: носик вздернутый, глазки наивные, серые, кажется. И поведение как у ребенка: пальцы сосет, грызет ногти, в носу ковыряет. Когда ко мне привели, расплакался, пустил слюни, глаза трет, а кулаки-то пудовые. Короче, состояние раннего детства. Смешно? Не очень, но знакомо. Дальше интереснее: у него не растет щетина, волосы подмышками и на лобке отсутствуют. Нет, не сбриты, впечатление — их никогда там не было. То есть отсутствует часть вторичных половых признаков. Первичные – лишь визуально. Пробовал с ним тесты проводить – результат ноль. На контакт пациент не идет. Поет временами детским голосом песенку, что под березами пел, и все. Как пластинка заигранная.
— А что за песня? — перебил профессора Сергей.
— Да обычная: про дружбу, про улыбку, — ответил Марк. — И, похоже, что кроме нее, пациент не помнит вообще ничего: ни имени, ни фамилии, ни откуда он. Рентген, томографии и так далее, и тому подобное я делал. Результаты тебе не скажу, не покажу — хочу, чтобы ты сам все перепроверил и порадовался. Я не предполагаю, что это может быть, диагноз поставить не берусь – компот какой-то из умственной отсталости неясной этиологии и приобретенного слабоумия с полной амнезией. Причина – возможно, какое-то внешнее вмешательство. А если учесть обстоятельства его здесь появления, найденные при пациенте вещи. Сплошные вопросы и загадки. Уколами, пилюлями, гипнозами я их не разгадаю, в чувство пациента не приведу, а твоих глубоких способностей у меня нет. Потому и хочу тебе его отдать. Хочу, чтобы ты в этом разобрался, ну и мне рассказал — интересно, однако. Ну что? Берешь?
— Да куда ж я денусь, — ответил Сергей. Больной, действительно его заинтересовал. Постороннее биофизическое вмешательство…
— Тогда, зову!
Марк нажал кнопку селектора:

Результаты лабораторных анализов, компьютерной и магнитно-резонансной томографии головного мозга пациента Сергей получил утром следующего дня. Да, прав был Израйлич — результаты порадовали. А, с другой стороны, вызвали недоумение. Никаких изменений, сбоев в работе мозга, генетических отклонений у больного обнаружить не удалось. Тогда что?
И еще
Бывшая психбольница, а ныне частная реабилитационная клиника «Элегия», находилась на улице Юных Ленинцев. С виду выглядела, как и сорок лет назад: желтое четырехэтажное здание с решетками на окнах утопало в зелени, по периметру — два высоких кирпичных забора. Когда-то между ними бегали волкодавы, но в годы начала демократии финансирование урезали, и от прожорливых друзей человека пришлось отказаться. Средств хватило лишь на то, чтобы присобачить поверх заборов блестящую колючую спираль.
Позже, когда больница перешла в частные руки, появились видеокамеры и вооруженная охрана, да и много чего еще, но это, скорее, не от побегов, а для защиты высокопоставленных больных и их конфиденциальности. Волкодавов в итоге так и не вернули — канули они в прошлое вместе с сульфозиновой и электрошоковой терапией и всякими там статьями за мужеложство. Лечение сделалось платным, отсюда более щадящим, и проходило по большей части на добровольной основе. Хотя случались порой и инциденты…

Он входил в свое отделение. Отделение, где проходят курс реабилитации страдающие депрессией, алкогольной и наркотической зависимостями, неудавшиеся суицидники, да и просто юноши-отпрыски знакомых-знакомых — надо, видишь ли, откосить их от армии по «мягким» статьям. Средний класс не сильно обеспеченный, но и не бедный.
Спецключ, тамбур с тяжелыми двойными дверями — хоть и тихие здесь обитают, но от рецидива никто не застрахован.
Перед туалетом курят несколько пациентов в синих больничных пижамах, бурно обсуждают недавний футбольный матч:
— А армяне-то чуть-чуть не забили… — говорит худой темноволосый мужичок.
— А Кержаков опять все мимо, да и Погребняк не лучше, — отвечает дородный, краснолицый.
— Да ну их…
Заметив Сергея, осекаются.
— Здравствуйте, Сергей Анатольевич, — приветствуют дружно.
— Здравствуйте, — кивает, идет дальше.
Длинный коридор. Слева окна с витыми под готику решетками, на полу ковролин пастельного сиреневого цвета. Стена голубовато-серая расписанная золотистым узором — справа. Репродукции, картины, рисунки самих больных. Двери, под массив дуба — в палаты — между ними черные, кожаные диваны. Двери защелкнуты на замки — порядок такой: в дневное время, кроме тихого часа, в палатах никого не должно быть. Общаться друг с другом, двигаться, а не бока отлеживать — такой метод реабилитационной терапии предпочитал Сергей. И пациенты собирались или здесь, в коридоре, или в игровом зале. Вот и сейчас: мужчины, откинувшись на спинки диванов, читают книги, глянцевые журналы, некоторые вполголоса разговаривают. Отказники вчетвером расписывают пулю:
— Восемь пик, — слышно.
— Пас.
— Вист. Ложись!
Все ждут обеда. Ох, и любят же больные поесть, особенно сладкого. Но и кормят их отменно, не в пример обычной больнице — клиника платная и недешевая. Лекарства последнего поколения, психологи-социологи. Палаты комфортные на двоих, с телевизорами и кондиционерами, сотовые телефоны, у некоторых компьютеры, интернет. Душ, сауна. Массаж, иглотерапия, физиотерапия. Лечебная гимнастика в тренажерном зале. Зал с играми: шашки, шахматы, настольный футбол, пара теннисных столов. Кино. По выходным посещения. Утром и вечером прогулки на свежем воздухе — в прибольничном сквере. Фонтан, цветочки, птички. Как на курорте.
Курорт, но режимный: девушки под запретом, не говоря об алкоголе и прочих ЛСД.
Алкоголики… с ними просто: купировали запой или белочку, почистили кровь, пару недель, месяц подержали — и на свободу.
С наркозависимыми в разы труднее: курс от двух месяцев. Да еще и проблемы время от времени. Случается, что старые дружки, родственники проносят им, и далеко не относительно безобидную травку. В кровь попало, через мозг прошло, и месяцы лечения, труда насмарку. Сергей тут же запрещал таким пациентам свидания. А что б лучше дошло (договор подписали?) помещал на время к буйным, прописывал фиксацию и подзабытый сульфозин. Минздрав запретил, но… Электрошок, и не всегда в лечебно-щадящем режиме. Временами жалко их было, особенно юношей, девушек молодых и симпатичных. Но как втолковать, когда их разум снова оглох, когда ни гипнозы, ни психотропы уже не действуют?
Кому-то наркоту пытались принести, а кто-то в самой клинике пробовал достать, с медперсоналом договориться или подкопить назначенные таблетки: циклодолы—метадоны. В итоге опять сульфа, электрошок. Ну, а если и это не помогало, и попытки повторялись, Сергей без зазрения совести выгонял зарвавшихся — не мог поступиться своими принципами: «Лечиться добровольно пришли? Добровольно. А вместо этого сами пытаетесь употреблять и других в искушение вводите. Копаешься в ваших больных мозгах, правишь, правишь. А вы? Вон отсюда! Желающих излечиться предостаточно. Так не занимайте же их койки и мое время». Жестоко? Возможно.
Вздыхали пациенты, клялись, что больше не повторится. Матери, жены плакали, совали деньги. Не верил, удерживать насильно не собирался — здесь частная клиника с репутацией, а не тюремная психбольница.
С депрессивными, суицидниками попроще — антидепрессанты, транквилизаторы, беседы с психотерапевтом, физиотерапия. Надолго, обычно, они не задерживались. И повторных обращений в клинику, от них практически не было.

Вот как-то так. За мнения - спасибо.

[Upolex]

Спасибо! Редактирование закончено. Жаль, что не было отзывов. Тема закрыта!