Зависть и благодарность. Исследование бессознательных источников

Глава 4

I

Получается, что одним из последствий чрезмерной зависти становится раннее появление чувства вины. Если преждевременное чувство вины переживается Это, еще не способным его вынести, то вина ощущается как преследование, а объект, вызывающий вину, превращается в преследователя. Таким образом, младенец не может проработать депрессивную или персекуторную тревогу, потому что они оказываются смешанными друг с другом. Несколькими месяцами позже, когда возникнет депрессивная позиция, более интегрированное и сильное Эго

обретет большую способность выносить боль вины и создавать соответствующие защиты, в основном, - тенденцию к возмещению нанесенного вреда (репарации).

Тот факт, что на самой ранней стадии (т. е. во время параноидно-шизоидной позиции) преждевременная вина усиливает чувство преследуемое и дезинтеграции, приводит к тому, что проработка депрессивной позиции также оказывается неудачной.

Эту неудачу можно заметить как у детей, так и у взрослых пациентов: коль скоро есть чувство вины, аналитик становится преследователем и обвиняется по любому поводу. В таких случаях мы обнаруживаем, что пациенты, будучи младенцами, не могли переживать вину без того, чтобы она вела к персекуторной тревоге с соответствующими ей защитами. Эти защиты проявляются позже как проекция на аналитика и всемогущее отрицание.

Моя гипотеза состоит в том, что один из глубочайших источников вины всегда связан с завистью к кормящей груди и с чувством порчи ее добра своими завистливыми нападками. Если в раннем младенчестве первичный объект был установлен достаточно стабильно, то с вызываемой этими чувствами виной можно успешно справиться, поскольку в этом случае вина более преходяща и менее способна угрожать отношениям с хорошим объектом.

Чрезмерная зависть препятствует адекватному оральному удовлетворению и, таким образом, выступает в качестве стимула к интенсификации генитальных желаний и тенденций. Это подразумевает, что младенец слишком рано обращается к генитальному удовлетворению, а значит, оральное отношение генитализируется, и генитальные тенденции становятся слишком сильно окрашены оральными обидами и тревогами. Я часто говорила, что генитальные ощущения и желания, возможно, действуют с самого рождения; например, хорошо известно, что у младенцев-мальчиков бывают эрекции уже на очень ранней стадии. Но, говоря о преждевременном появлении этих ощущений, я имела в виду, что генитальные тенденции препятствуют оральным на той стадии, когда в норме оральные желания преобладают. Здесь мы опять должны рассмотреть последствия ранней спутанности, выражающиеся в перемешанности оральных, анальных и генитальных импульсов и фантазий. Перекрывание этих различных источников либидо и агрессивности является нормальным. Но когда перекрывание приводит к неспособности в достаточной степени переживать преобладание каждой из этих тенденций на соответствующей стадии развития, тогда и последующая сексуальная жизнь и сублимации оказываются под неблагоприятным влиянием. Генитальность, основанная на бегстве от оральности, небезопасна, ненадежна, т. к. она несет в себе подозрения и разочарования, связанные с нарушенным оральным удовольствием. Препятствие примату оральности со стороны генитальных тенденций мешает удовлетворению в генитальной сфере и часто ведет к навязчивой мастурбации и промискуитету. Поскольку недостаток первичного удовольствия вносит в генитальные желания компульсивный элемент, это, как я наблюдала у некоторых пациентов, приводит к тому, что сексуальные ощущения вторгаются в любую деятельность, в процессы мышления и интересы. У некоторых младенцев бегство в Генитальность - это также защита от ненависти и повреждения первого объекта, к которому они испытывают амбивалентные чувства. Я обнаружила, что преждевременное начало гениальности может быть связано с ранним появлением вины и характерно для параноидных и шизоидных случаев.

Когда младенец достигает депрессивной позиции и становится более способен к встрече со своей психической реальностью, он также чувствует, что «плохость» объекта во многом связана с его собственной агрессивностью и возникшей вследствие нее проекцией. Понимание этого, как мы можем видеть в ситуации переноса; вызывает большую психическую боль и вину в период, когда депрессивная позиция находится на высоте своего развития. Но оно также приносит чувства облегчения и надежды, что, в свою очередь, делает менее трудным воссоединение двух аспектов себя и объекта и проработку депрессивной позиции. Эта надежда основана на растущем бессознательном знании, что внутренний и внешний объекты не так плохи, как это ощущалось в их отщепленных аспектах. Путем смягчения ненависти любовью внутренний объект ребенка улучшается. Он уже не вызывает чувства, что он должен был быть разрушен в прошлом, уменьшается и опасность того, что он будет разрушен в будущем; не поврежденный, он ощущается как менее уязвимый в настоящем и будущем. Внутренний объект приобретает сдерживающую и сохраняющую Я установку, и его большая сила является важным аспектом функции Супер-Эго.

При описании преодоления депрессивной позиции, связанной с большим доверием к хорошему внутреннему объекту, я не собираюсь утверждать, что эти результаты не могут быть временно уничтожены. Напряжение, внутреннее или внешнее по своей природе, способно породить депрессию и недоверие к себе и объекту. Однако способность выходить из таких депрессивных состояний и восстанавливать свое чувство внутренней безопасности - это, на мой взгляд, критерий хорошо развитой личности. Напротив, овладение депрессией путем ее отрицания и ожесточения чувств - это регрессия к маниакальным защитам, используемым во время младенческой депрессивной позиции.

II

Существует прямая связь между завистью, переживаемой к материнской груди, и развитием ревности. Ревность основана на подозрении к отцу и соперничестве с ним, поскольку он обвиняется в том, что отнял материнскую грудь и мать. Соперничество отмечается на ранних стадиях прямого и инвертированного Эдипова комплекса, которые в норме возникают одновременно с депрессивной позицией во вторую четверть первого года.

Развитие Эдипова комплекса в большей степени зависит от превратностей первых исключительных отношений с матерью, и если эти отношения слишком скоро нарушаются, соперничество с отцом возникает преждевременно. Фантазии о пенисе внутри матери или внутри ее груди превращают отца во враждебно вторгающуюся фигуру. Эта фантазия особенно сильна, если младенец не получил полного удовольствия и счастья, которыми его должны обеспечить ранние отношения с матерью, и не усвоил с достаточной безопасностью свой первый хороший объект. Эта неудача частично зависит от силы зависти.

Когда в более ранних работах я описывала депрессивную позицию, я показала, что на этой стадии младенец постепенно интегрирует свои чувства любви и ненависти, синтезирует хороший и плохой аспекты матери и проходит через состояния оплакивания, связанные с чувством вины. Он также начинает больше понимать внешний мир и узнает, что он не может удерживать мать у себя как свою исключительную собственность. Сможет ли младенец найти помощь этому горю в отношениях со вторым объектом - отцом, с другими людьми вокруг, или нет? Это во многом зависит от тех эмоций, которые он испытывает к своему потерянному уникальному объекту. Если это отношение было прочно установлено, страх потери матери слабее, а способность делиться ею сильнее. Так что он может испытывать больше любви к своим соперникам. Все это подразумевает, что он способен успешно проработать депрессивную позицию, что, в свою очередь, зависит от того, не была ли зависть к первичному объекту чрезмерной.

Ревность, как мы знаем, изначально присуща Эдиповой ситуации и сопровождается ненавистью и желаниями смерти. В норме, однако, приобретение новых объектов, которые можно любить,- отца и сиблипгов - и другие компенсации, которые развивающееся Эго получает из внешнего мира, в определенной степени смягчают ревность и обиду.

Если параноидные и шизоидные механизмы сильны, ревность и, в конце концов, зависть остаются не смягченными. Развитие Эдипова комплекса проходит под сильным влиянием всех этих факторов.

Среди особенностей самой ранней стадии Эдипова комплекса есть фантазии о материнской груди и матери, содержащих в себе пенис отца, или отце, содержащем в себе мать. Они составляют основу комбинированной родительской фигуры, и я подробно писала о важности этих фантазий в предыдущих работах. Влияние комбинированной родительской фигуры на способность младенца дифференцировать родителей и устанавливать хорошие отношения с каждым из них зависит от силы зависти и интенсивности его Эдиповой ревности, поскольку подозрение, что родители всегда получают сексуальное удовлетворение друг от друга подкрепляет эту исходящую из разных источников фантазию, что они всегда комбинированы (едины, слиты). Если эти тревоги сильны и слишком продолжительны, результатом может быть длительное нарушение отношений с обоими родителями. У очень больных индивидов неспособность отделить отношения с отцом от отношений с матерью из-за их сложной переплетенности в уме пациента играет важную роль при тяжелых состояниях спутанности,

Если зависть не чрезмерна, ревность в Эдиповой ситуации становится средством ее проработки. Когда человек переживает ревность, его враждебные чувства направлены, скорее, не против первичного объекта, а против соперников - отца или сиблингов, что делает эти чувства менее концентрированными. Одновременно, когда эти отношения развиваются, они порождают чувства любви и становятся новыми источниками удовлетворения. Более того, смена оральных желаний генитальными уменьшает значение матери как источника оральных удовольствий. (Как мы знаем, объект зависти, в основном, орален). У мальчика большая доля ненависти направляется на отца, которому он завидует как обладателю матери; это типичная Эдипова ревность. У девочки генитальные желания к отцу позволяют ей найти другой любимый объект. Так что ревность в некоторой степени заменяет зависть; мать становится главной соперницей. Девочка хочет занять место матери, обладать детьми и заботиться о детях, которых любящий отец дает матери. Идентификация с матерью в этой роли расширяет круг возможных сублимаций. Важно также иметь в виду, что проработка зависти с помощью ревности - это еще и важная защита против зависти. Ревность считается гораздо более приемлемой и порождает гораздо меньше вины, чем первичная зависть, которая разрушает первый хороший объект.

В анализе мы часто можем видеть тесную связь между ревностью и завистью. Например, пациент очень ревнует меня к мужчине, с которым, как он думает, я нахожусь в близком личном контакте. Следующим шагом становится чувство, что, в любом случае, я, видимо, скучна и неинтересна в частной жизни, и внезапно весь анализ предстает перед ним как скучный. Интерпретация, сделанная в этом случае самим пациентом, - что это защита - приводит к осознанию обесценивания аналитика в результате роста зависти.

Амбиции - другой фактор, способный всколыхнуть зависть. Это часто связано, в первую очередь, с соперничеством и конкуренцией в Эдиповой ситуации; но если амбиции чрезмерны, это ясно указывает на то, что их корни - в зависти к первичному объекту. Неспособность удовлетворить свои амбиции часто вызвана конфликтом между желанием исправить объект, поврежденный деструктивной завистью, и новым проявлением зависти.

Открытие Фрейдом зависти к пенису у женщин и ее связи с агрессивными импульсами было основным вкладом в понимание зависти. Когда зависть к пенису и кастрационные желания сильны, объект зависти, пенис, должен быть разрушен, а мужчина, который обладает им, лишен его. В «Анализе конечном и бесконечном» Фрейд делает акцент на трудностях, встающих при анализе женщин-пациенток из-за того факта, что они никогда не смогут приобрести желаемый ими пенис. Он утверждает, что женщины-пациентки чувствуют «внутреннее убеждение, что анализ ничего им не даст, и им не станет лучше; мы можем только согласиться с ними, когда обнаружим, что наиболее сильным мотивом их прихода в анализ была надежда, что они смогут все же как-нибудь приобрести мужской орган, отсутствие которого так болезненно для них».

В зависть к пенису вносят свой вклад несколько факторов, которые я обсуждала в связи с другими вопросами.32 В этом контексте я хочу рассмотреть женскую зависть к пенису в основном в той части, которая имеет оральное происхождение. Как мы знаем, при доминировании оральных желаний пенис во многом уравнивается с грудью (Абрахам) и, по моему опыту, зависть к пенису у женщины можно проследить вплоть до зависти к материнской груди. Я обнаружила, что если анализировать зависть к пенису у женщин в этом направлении, мы можем увидеть, что ее корни лежат в ранних отношениях с матерью, в фундаментальной зависти к материнской груди и в деструктивных чувствах, связанных с этим.

Фрейд показал, насколько отношение девочки к матери живо в ее последующих отношениях с мужчинами. Когда зависть к материнской груди в основном переносится на пенис отца, результатом может быть подкрепление ее гомосексуальных установок. Другой результат - это внезапный и крутой поворот к пенису от груди из-за чрезмерных тревог и конфликтов, которые вызваны оральными отношениями. Это, по сути своей, механизм бегства и поэтому он не ведет к стабильным отношениям со вторым объектом. Если главным мотивом этого бегства являются зависть и ненависть, испытываемые к матери, эти эмоции скоро переносятся на отца, и вследствие этого длительные любящие отношения с ним не могут быть установлены. Одновременно завистливое отношение к матери проявляет себя в чрезмерном Эдиповом соперничестве. Это соперничество гораздо меньше обусловлено любовью к отцу, чем завистью к материнскому обладанию отцом и его пенисом. Зависть, испытываемая к груди, затем полностью переносится в Эдипову ситуацию. Отец (или его пенис) становится приложением матери, и, основываясь именно на этом, девочка хочет украсть его у матери. Поэтому в последующей жизни каждый ее успех в отношениях с мужчинами становится победой над другой женщиной. Это относится и к случаям, где нет очевидной соперницы, потому что соперничество тогда направлено против матери мужчины, что можно увидеть по частым нарушениям в отношениях между невесткой и свекровью. Если мужчина ценится, в основном, за то, что его завоевание становится триумфом над другой женщиной, то интерес к нему пропадает, коль скоро достигнут успех. Отношение к женщине-сопернице тогда подразумевает: «Ты (заместительница матери) обладала этой чудесной грудью, которую я не могла получить у тебя, когда ты прятала ее от меня, и которую я сейчас хочу украсть у тебя;

поэтому я отбираю у тебя этот пение, который ты лелеешь». Потребность в повторении этого триумфа над ненавистной соперницей часто вносит большой вклад в поиск следующего и следующего мужчины.

Если ненависть и зависть к матери не так сильны, то, хотя разочарование и обида могут привести к отворачиванию от нее, идеализация второго объекта, пениса отца и отца, может быть тогда более успешной. Эта идеализация исходит, в основном, из поиска хорошего объекта, поиска, который не был успешен в первый раз и поэтому может быть неудачен снова, но неудачен не обязательно, если любовь к отцу в ситуации ревности доминирует, поскольку женщина может сочетать некоторую ненависть к матери и любовь к отцу, а затем и к другим мужчинам. В этом случае дружеские чувства к другим женщинам возможны, пока те не слишком похожи на заместительницу матери. Дружба с женщинами и гомосексуальность могут быть тогда основанными на потребности найти хороший объект вместо избегаемого первичного объекта. Поэтому тот факт, что такие люди - и это приложимо к мужчинам так же, как и к женщинам - могут иметь хорошие объектные отношения, часто обманчив. Лежащая под этим зависть к первичному объекту отщеплена, но продолжает действовать и способна нарушить любые отношения.

В некоторых случаях я обнаружила, что фригидность разной степени была результатом нестабильной установки к пенису, основанной, в основном, на бегстве от первичного объекта. Способность к полному оральному удовлетворению, имеющая корни в удовлетворительных отношениях с матерью, является основой переживания полного сексуального оргазма (Фрейд).

У мужчин зависть к материнской груди также является очень важным фактором. Если она сильна, и из-за этого нарушается оральное удовлетворение, ненависть и тревоги переносятся на влагалище. Если в норме генитальное развитие позволяет мальчику сохранить свою мать как объект любви, грубое нарушение оральных отношений открывает дорогу для серьезных нарушений генитальной установки на женщин. Последствия нарушенных отношений сначала к груди, а затем к влагалищу многообразны: это нарушение генитальной потенции, компульсивпая потребность в генитальном удовлетворении, промискуитет и гомосексуальность.

Получается, что одним из источников вины за гомосексуальность у мужчины является чувство, что он с ненавистью отвернулся от матери и предал ее, заключив союз с пенисом отца и отцом. Как на Эдиповой стадии, так и в последующей жизни этот элемент предательства любимой женщины может отражаться в нарушении способности к дружеским отношениям с мужчинами, даже если они не имеют явной гомосексуальной природы. С другой стороны, я наблюдала, что вина по отношению к любимой женщине и тревога, присущая этому отношению, часто подкрепляют собой бегство от нее и возрастание гомосексуальных тенденций.

Чрезмерная зависть к груди имеет тенденцию распространяться на все женские атрибуты, в частности на деторождение. Если развитие успешно, у мужчины развиваются компенсации этого неисполнимого женственного желания, выражающиеся в хороших отношениях с женой или возлюбленной и в отцовском отношении к детям, которых она ему рожает. Это отношение открывает такие переживания как идентификация со своим ребенком, которая во многом затушевывает ранние зависть и фрустрации; кроме того, то чувство, что он создал ребенка, также противодействует ранней детской зависти мужчины к материнской женственности.

Как у мужчин, так и у женщин зависть играет роль в желании избавиться от атрибутов противоположного пола и обладать соответствующими атрибутами своего пола или украсть их у родителей. Из этого следует, что параноидные ревность и соперничество в прямой и инвертированной Эдиповых ситуациях у обоих полов, как ни расходится затем между собой их развитие, основаны на чрезмерной зависти к первичному объекту - к матери или, скорее, к ее груди.

III

«Хорошая» грудь, которая питает и кладет начало любовным отношениям с матерью, представляет собой инстинкт жизни и ощущается также как первое проявление творческого начала. В этих базовых отношениях младенец получает не только удовлетворение, которого желает, но и чувство, что он продолжает жить, поскольку голод, который вызывает страх истощения, а возможно,- любая физическая и психическая боль - ощущается как угроза смерти. Если человеку удается сохранить идентификацию с хорошим и дающим жизнь интернализованным объектом, это становится побудительным стимулом к творчеству. Хотя это может поверхностно проявиться как жажда престижа, богатства и власти, которые есть у других, ее действительная цель - это творчество. Способность давать и сохранять жизнь ощущается как величайший дар, поэтому творческая способность вызывает наибольшую зависть. Похищение творческих способностей, подразумеваемое при зависти, проиллюстрировано в «Потерянном рае» Мильтопа, где Сатана, завидуя Богу, решает захватить Небеса. Он идет на Бога войной в попытке испортить небесную жизнь и падает с Небес. Падший, он сам и другие его падшие ангелы строят Преисподнюю, соперничая с Небесами, и становятся деструктивной силой, которая стремится разрушить то, что создает Бог. Эта богословская идея, кажется, исходит от Св. Августина, который описывал Жизнь как творческую силу, и оппозиции к Зависти, разрушительной силе.

В связи с этим в Первом послании к Коринфянам говорится: "Любовь не завидует".

Мой психоаналитический опыт показал мне, что зависть к творческой способности - это главный элемент, разрушающий творческий процесс. Порча и разрушение первоначального источника добра скоро ведут к разрушению и нападению на детей, которых содержит в себе мать, что ведет к превращению хорошего объекта во враждебный, критический и завистливый. Фигура Супер-Эго, на которую проецируется сильная зависть, становится особенно преследующей и препятствует процессам мышления и любой продуктивной деятельности и, в конце концов, творчеству.

Завистливое и деструктивное отношение к груди является подоплекой деструктивного принципа, который часто описывается как «едкий» и «злостный». Именно творческая способность становится объектом таких атак. Так, Спенсер в «Волшебной королеве» описывает зависть, как прожорливого волка:

Он ненавидел хорошие дела и добрые поступки.

* * *

И как метко говорят стихи знаменитых Поэтов,

Он клевещет в спину и изрыгает яд

Из прокаженного рта на всё, когда-либо написанное.

Конструктивная критика имеет другие источники; она нацелена на помощь другому человеку и продолжение его работы. Иногда она исходит из сильной идентификации с человеком, чья работа обсуждается. Материнские и отцовские отношения также вносят в нее свой вклад, и часто уверенность в собственных творческих способностях противостоит зависти.

Особой причиной зависти может быть ее относительное отсутствие у окружающих. Тот, кому завидуют, как это чувствует завистник, обладает тем, что в глубине души наиболее ценно и желанно - хорошим объектом, подразумевающим наличие хорошего характера и психического здоровья. Более того, человек, который может без зависти наслаждаться творческой работой и счастьем других людей, свободен от мук зависти, обид и преследования. Поскольку зависть - это источник большого несчастья, относительная свобода от нее, видимо, является подоплекой благополучных и мирных состояний души и, в конце концов, психического здоровья. Это также, на самом деле, основа внутренних ресурсов и жизнерадостности, которые мы видим у людей, способных даже после больших несчастий и душевной боли восстанавливать душевный покой. Это отношение, которое включает благодарность за удовольствие в прошлом и наслаждение тем, что может дать настоящее, и проявляет себя в проясненное (безмятежности, просветленности). Пожилым это позволяет примириться со знанием, что молодость не вернется, и получать удовольствие и испытывать интерес к жизни молодых. Хорошо известный факт, что родители заново проживают свои жизни в детях и внуках - если это не является проявлением чрезмерного собственничества и искаженных амбиций, - иллюстрирует то, что я хочу сказать. Те, кто чувствуют, что они получили свою часть опыта и удовольствий жизни, гораздо более склонны верить в продолжение жизни. Такая способность к смирению и уходу без чрезмерной горечи при сохранении живой способности радоваться берет свои корни в младенчестве и зависит от того, насколько ребенок был способен получать удовольствие от груди без чрезмерной зависти к матери за обладание ею. Я полагаю, что счастье, пережитое в младенчестве, и любовь к хорошему объекту, обогащающая личность, являются подоплекой способности к удовольствиям и сублимации и позволяют чувствовать их по-прежнему и в старости. Если Гёте сказал: «Тот счастливейший среди людей, кто может прожить окончание своей жизни в тесном согласии с началом»,- то я могла бы истолковать «начало» как ранние счастливые отношения с матерью, которые на протяжении жизни смягчают ненависть и тревогу и дают пожилому человеку поддержку и довольство. Младенец, который прочно установил свой хороший объект, сможет найти компенсацию потерям и депривация во взрослой жизни. Завистливый человек ощущает все это как нечто совершенно ему недоступное, поскольку он никогда не чувствует себя удовлетворенным, и поэтому его зависть только усиливается.

Зависть и благодарность

Мелани Кляйн (1882—1960) является одной из наиболее известных и ярких фигур психоаналитического движения XX века. Настоящий том собрания сочинений Мелани Кляйн составили работы, написанные автором в последние годы жизни и опубликованные в 1955-1963 годы. Включенные в данный том работы раскрывают концептуальные вклады М. Кляйн в психоанализ, такие как «Зависть и благодарность», «О развитии психического функционирования», «О психическом здоровье», «О чувстве одиночества» и др.