Сексуальность, любовь и Гештальт

Глава 3. Агрессивность и ее значение

Правильное управление агрессивностью имеет центральное значение в гештальт-терапии, и особенно в работе с сексуальностью. Но утверждая это, мы чувствуем, что нам мешает обыденный смысл слова «агрессивность», содержащий негативное значение и ассоциирующийся с насилием, жестокостью или разрушением. Однако этимология открывает перед нами иные перспективы.

Агрессивность как противоположность жестокости

Прежде всего вернем слову «агрессивность» его первоначальный смысл. Этимологически слово происходит от латинского выражения «ad-gressere», означающего «идти к...», что является синонимом столь дорогого для гештальт-терапевтов понятия, как контакт.

Интересно узнать этимологию слов «жестокость, насилие» (violence). «Violare» означает «принуждать, действуя силой», a «violentus» - «чрезмерное использование силы».

Итак, этимология отсылает нас к двум совершенно разным концептам: идти навстречу или же принуждать силой?..

Чтобы различать насилие и агрессивность, мы выделили три критерия, которые размещены на этой схеме (рис. 4).

Различие между агрессивностью и насилием

Первый критерий - это различие между силой, с одной стороны, и бессилием или всесилием - с другой. Бессилие или всесилие связаны с насилием, тогда как сила - с агрессивностью.

Некоторые виды насилия (в частности, сексуального) могут быть связаны с переживанием всесилия, которое может быть резюмировано в следующей фразе: «Если мне хочется, то я возьму, согласен с этим другой человек или нет». Другие виды насилия возникают, когда человек переживает бессилие: он способен ударить, разрушить, так как ему не удается получить то, что он хочет, или потому что его игнорируют и ему нечего терять. В этом случае в основе мотивации к акту насилия в меньшей степени лежит стремление получить что-либо, скорее это попытка выразить свое разочарование, бессилие и даже бешенство.

И наоборот, ощущение своей силы, то есть своего потенциала, позволяет идти навстречу другому человеку, но не чтобы разрушить его, а чтобы встретиться и проявиться рядом с ним.

Второй критерий различия жестокости и агрессивности касается отношения к рамкам, в которых осуществляется действие, а именно ко всему множеству социальных законов или правил, которые регулируют межличностные отношения. Насилие всегда сопровождается выходом за рамки, тогда как агрессивность может проявляться в уважении к рамкам.

Последний критерий связан с понятием контакта: в то время как в агрессивном действии присутствует сознание существования другого человека и возможной встречи, насилие сопровождается разрывом отношений, а другой человек становится объектом, который надо разрушить. Таким образом, агрессивность и насилие - это две разнонаправленные силы, при этом первая ведет к полному контакту, а вторая - к разрыву контакта.

Без здоровой агрессивности, которая связана с силой человека и проявляется в уважении к рамкам, в жизни не обойтись, она особенно необходима для удовлетворительной сексуальности. Фриц Перлз, основатель гештальт-подхода, придавал ей особое значение в процессе человеческого роста. Согласно Перлзу, жизнь и рост в окружающей среде требуют агрессивного поведения по отношению к ней; только оно позволит нам питаться от нее. Он использует метафору питания: чтобы утолить голод, человек должен разрушить пищу; он должен откусить и разжевать ее, чтобы получить вещества, необходимые для своего роста.

В сексуальности проблему представляет не сама агрессивность, а плохое управление этим импульсом.

Конечно, мы уже говорили, что нежность и близость - это две составляющие счастливой сексуальности, однако сами по себе они не позволяют полно пережить свою сексуальность, так как желание не может поддерживаться без достаточной агрессивности.

И наоборот, слишком сильная или плохо управляемая агрессивность может соскользнуть в насилие, превратившись из «движения к другому человеку» в «действие против другого» или даже «действие без другого или в отсутствие другого», когда этот другой становится для первого объектом. И тогда мы вступаем на почву сексуального насилия и разных «парафилий», которые раньше назывались сексуальными отклонениями, или перверсиями (о них мы тоже будем говорить).

Но что же происходит на гормональном уровне? Мы используем одни и те же нейрогормональные пути для контроля над обоими типами поведения - и сексуального, и агрессивного. Мужской гормон тестостерон, который Серж Гингер называет гормоном завоевателей, играет фундаментальную роль в агрессивном поведении и у мужчин, и у женщин. Два нейромедиатоpa - допамин и серотонин - влияют, соответственно, на усиление и на подавление сексуального и агрессивного поведения.

Нейрофизиолог Жан-Дидье Венсан, не стремясь найти уравнение любви, заявляет, однако, что «нашим сердцем управляют гормоны». Но не стоит спешить с грустным выводом о том, что нам не остается ничего иного, как контролировать свой уровень тестостерона! В действительности, сильные эмоции могут влиять на состояние нейронных путей. Можно заметить, что высвобождение агрессивных эмоций позволяет нам раскрыться в сексуальной сфере.

А теперь рассмотрим связь между неадекватными проявлениями агрессивности и сексуальными затруднениями.

Почти все сексуальные затруднения нефизиологического или ятрогенного происхождения (то есть не вызванные побочным действием некоторых лекарств) могут быть связаны с неправильным использованием человеком своей агрессивности. Это значит, что агрессивность может быть ретрофлексирована, то есть направлена человеком против себя самого, дефлексирована, то есть отведена на другую цель, подавлена или, наоборот, гипертрофирована.

Гипоагрессивность и трудности эрекции

Если я могу прервать цикл, значит,
я могу оставить жить ту
агрессивность, которая
присутствует в моем желании.

Филипп страдает от трудностей эрекции, но ему точно известно, что у него нет физиологических проблем.

Филипп - покладистый парень, он готов в любой момент оказать услугу, и его очень любят в терапевтической группе, в которой он участвует уже год. Филипп решает записаться на семинар по «сексуальности», так как его затруднения с партнершей связаны как раз с этим вопросом.

Сначала мы предлагаем упражнение на управляемое воображение, после которого каждый анонимно записывает возникшую у него сексуальную фантазию. Затем записи собираются и перераспределяются для последующего прочтения в группе. Филиппа впечатляет та ярость, что содержится в большинстве фантазий, и тогда он добавляет, что, конечно, смог бы написать что-то в этом роде... если бы только посмел!

Я тут же предлагаю ему осмелеть... и попробовать представить перед группой все то, что он записал. Филипп выбирает фантазию о собственном превосходстве: у его ног лежат несколько женщин и он безраздельно властвует в своем гареме.

Выполняя эту мизансцену, Филипп воодушевляется так, будто все происходит по-настоящему. Он удивлен той силой, которую он в себе ощущает: «Я сам себя не узнаю...»

И когда я предлагаю ему провести параллели с его сексуальной жизнью, то он со смехом объявляет: «Если бы я только осмелился быть таким со своей подругой, то у меня, наверное, стало бы меньше трудностей с эрекцией!»

Филипп, боясь вступить в контакт с агрессивной составляющей своего желания, предпочел отказаться от своих фантазий... и от своей эрекции.

На этом примере становится понятно, что представляет собой здоровый срыв цикла контакта. Только убедившись, что он способен прервать свой сексуальный цикл, Филипп смог реабилитировать свою агрессивность.

Понимание того, что он может иметь жестокие фантазии, но способен не воплощать их в действие, стало для него важным открытием. И наконец, он смог придать своему эротическому воображению функцию активатора желания, четко разделяя при этом фантазию и реальность.

Тело и агрессивность

О недостаточной агрессивности человека иногда может говорить его тело.

Сильвия - сдержанная женщина, она словно живет отдельно от своего тела. На групповом сеансе, сразу после работы одного из мужчин по поводу своей агрессивности, я приглашаю каждого участника найти партнера и выразить ему телом свою агрессивность. Сильвия оставляет выбор за Лионелем, который направляется к ней, мобилизуя все свое тело. Сильвия перед ним - «словно засохшее негнущееся деревце». Эти слова она говорит мне, когда я прошу ее описать себя рядом с Лионелем.

Она начинает понимать, как напряжены ее таз и бедра и что у нее нет никакой возможности ответить «этой обезьяне, которая, всем видом показывает, что хочет ее». Комментируя впоследствии этот эксперимент, Сильвия говорит нам, что для нее невообразимы противостояние, оппозиция. Она тут же проводит аналогию со своими сексуальными отношениями, в которых она допускает все, ничего при этом не чувствуя и только ожидая, когда это все закончится.

Сильвия заблокировала свою агрессивность в теле, в его мускулатуре. Ее тело недостаточно подвижно, чтобы выразить здоровую агрессивность и, значит, войти в контакт. Оно выражает полную неподвижность.

Впрочем, необходимо отметить, что такое телесное подавление может быть результатом привычки. Например, в позе миссионера мужчина лежит на женщине, ограниченная подвижность которой не позволяет ей шевелить бедрами и, как следствие, получать удовольствие от сексуального контакта.

Дефлексия агрессивности и коммуникация в паре

У меня нет желания, ведь мне
нужно кое-что тебе сказать.

В случае Мартины, у которой проблемы также связаны с желанием, произошли совсем другие открытия. Здесь основной фигурой стала подавленная агрессивность на партнера.

Мартина с некоторых пор перестала испытывать желание к своему мужу, и это стало ее беспокоить. Услышав мой вопрос: «Можешь ли ты представить, что проблема решена и ты вновь обрела желание?», Мартина напрягается и принимает суровый вид. В конце концов она говорит: «Странно, но это мне никак не удается... Но ведь именно этого мне и хочется!» Я предлагаю ей продолжать и представить себя переполненной желанием к нему. Я продолжаю подкидывать ей разные образы до тех пор, пока она не взрывается: «Нет, ни за что, я этого не достойна, нет!»

Ее голос становится жестким, и муж постепенно оказывается центральной фигурой. Мартина испытывает к нему большую обиду; с ее губ срывается множество упреков.

Она осознает, сколько в ней накопилось агрессивности, которую ей не удается выразить своему мужу и которая возникает из-за проблем повседневной жизни. Отсутствие у нее желания является способом сообщить ему о своей обиде. Очевидно, что она наносит вред и себе самой, и своему мужу, вместе с тем она понимает, что таким образом освобождается от ответственности: «Если у меня нет желания, то я тут ни при чем, а если я выкажу ему весь свой гнев, то сразу же стану ответственной...»

Мартина преобразовала свою агрессивность в сексуальный симптом, при этом управление агрессивностью нарушено на уровне коммуникации внутри пары. Мартина прерывает свой сексуальный цикл на стадии желания, чтобы о чем-то сказать своему мужу.

Гиперагрессивность и сексуальные трудности

Я нападаю и на людей, и на себя,
пытаясь (хоть и безуспешно)
излечить свою травму.

Агрессивность Дианы огромна, и она направлена в основном против мужчин.

Диана - 30-летняя женщина, к которой трудно подступиться; она готова взорваться в любой момент. Она в особой обиде на мужчин и не дает им жить спокойной жизнью.

На одном из семинаров по сексуальности она касается проблемы вагинальных болей во время сексуальных отношений. Я предлагаю ей дать слово своему влагалищу. Она удивленно молчит, нерешительно начинает: «Я сжимаюсь и открываюсь, все больше и больше...» Возникает эмоция, и Диана сильно кричит: «Вы меня больше не получите!» И она тут же взрывается в рыданиях вслед за образами коллективного изнасилования, пережитого в восемнадцать лет. Раньше она даже не упоминала об этой травме, которая, как она потом нам скажет, была переведена в категорию всего, что «подлежит забвению». После такой впечатляющей работы Диана обнаруживает в себе сильную агрессивность против мужчин, которые ее насиловали, внушив ей такой страх, что она им даже не сопротивлялась.

Она не только дефлексировала агрессивность с насильников на мужчин из своего окружения, но также гипертрофировала ее и обратила на весь мужской мир, заявив, что «ни один мужчина меня больше не возьмет». К тому же она ретрофлексировала свою агрессию путем ее соматизации.

Заново пережив эту травму и наконец справившись с ней, Диана смогла придать смысл своему симптому: «Я закрываюсь, так как делаю все то, что не смогла сделать во время изнасилования. Я выражаю то "нет", которое я не смогла сказать в тот день».

При этих словах ее лицо просветлело. Я говорю ей об этом, и тогда она комментирует: «Ведь я же умею говорить "нет"! Осталось научиться выбирать, когда говорить "нет", а когда - "да"!»

Этап реабилитации «нет», которое нашло свое проявление в ее вагинизме, стал важнейшим моментом всей работы. Затем, шаг за шагом, ей удается обрести свое «да» или, скорее, «да, когда мне того хочется». Пусть эта фаза и окрашена эготизмом, но она ей необходима, к тому же я прекрасно понимаю, что на этом ее путь не заканчивается...

Понадобится еще много времени, прежде чем она сможет прикоснуться к своей нежности и пережить близость.

В случае Дианы ответом на сильную сексуальную агрессию стали дефлексия и гипертрофия агрессивности, которая впоследствии преобразовалась в сексуальный симптом. А срыв сексуального цикла, который описан в главе 2, произошел между третьей и четвертой фазами, то есть между фазой возбуждения и фазой плато.

Страх вместо агрессивности

Фабьен пришла на семинар, чтобы «раскрепоститься и наконец-то начать эмоциональные и сексуальные отношения с мужчиной». И в самом деле, она парализована своим страхом мужчин и ей не удается вступить с ними в контакт. Она тоже испытала насилие, но перенесла его не так, как Диана.

Фабьен - замкнутая 35-летняя женщина; в группе она напоминает испуганную раненую пташку. Когда одна женщина упоминает о пережитом ею насилии, Фабьен начинает рыдать. Я приглашаю ее к разговору, и она рассказывает нам, что ее история очень похожа на предыдущую; с той поры прошло пятнадцать лет, но она еще страдает и боится всех мужчин.

Пользуясь ситуацией, сложившейся в группе и доверительными отношениями, которые Фабьен установила со мной и с несколькими участницами группы, я приглашаю ее пойти еще дальше. Она дает мне согласие, и тогда я устанавливаю с ней «правило "стоп"». Это означает, что, если она хочет остановиться, она говорит «стоп» и мы тут же прекращаем работу. Именно это правило поможет восстановить ее агрессивность. Ведь в тот момент, когда происходило насилие, она не могла оказать сопротивление, и ей пришлось подчиниться. Да и вся ее жизнь, как она утверждает, основана на таких же отношениях: «Обычно я подчиняюсь. Редко бывает, когда я кому-то отказываю или чего-то прошу».

Я предлагаю ей во время этого сеанса проверить, сможет ли она прекратить работу. Она делает это несколько раз кряду и, довольная собой, заявляет, что в этой группе она способна сказать «нет».

Сам же эксперимент состоит в том, что мужчины, объединившись в группу, начинают рассматривать Фабьен. Это нужно для того, чтобы она смогла исследовать свое утверждение: «Меня пугают мужчины». А в качестве путеводной нити для этой работы я предлагаю ей пользоваться утверждением, которое полярно утверждению: «Я подчиняюсь», и она тут же его формулирует: «Я проявляю себя и действую».

Сначала она говорит, что у мужчин здесь спокойный вид. Она снова смотрит на них, но на этот раз сквозь слезы. Я тут же напоминаю ей о ее путеводной нити, и делаю это очень настойчиво, так как прежде, чем начать, мы договорились о моей роли; я спросила у нее: «Чего ты сейчас от меня ожидаешь?» и она мне ответила: «Не дай мне оказаться парализованной».

И тогда она начинает говорить: «Я боюсь... Вы - страшные... Вы можете сделать со мной то же, что и тот, другой». Когда она произносит слово «другой», ее лицо застывает, и тогда я комментирую: «Сейчас здесь все эти мужчины, и вот приходит тот, другой! Что ты хочешь ему сказать?»

Нужно какое-то время, размеченное возвращением кратких параличей, чтобы Фабьен постепенно смогла выразить свой страх и гнев, оскорбить «другого», угрожая его кастрировать. Как мы далеки от раненой пичужки; перед нами скорее настоящая мстительница! Ее голос принимает такую мощь, о которой я даже не подозревала, она произносит крепкие выражения, а в ее глазах сверкают молнии. Все это продолжается в течение долгих минут.

Но вдруг в ее общем состоянии что-то меняется, и она внимательно на нас взглянула. Когда я прошу ее особенно внимательно посмотреть на мужчин, то Фабьен не сдерживает удивления: «Как странно, я смотрю на вас так, словно никогда вас раньше не видела...»

Для реабилитации здоровой агрессивности, которая позволит ей пойти навстречу мужчинам, Фабьен должна была пройти через крайности в отношении к агрессору: встать на его место, чтобы причинить ему мучения, ощутить желание его кастрировать и убить. Но она отказалась от статуса жертвы тогда, когда взяла как путеводную нить фразу «Я проявляюсь и действую».

Такая работа не только лечит былую рану; одновременно мы исследуем то, как это событие окрашивает ситуацию «здесь и теперь», отношения Фабьен со мной и с группой. Тот момент, когда она экспериментирует в группе с «правилом "стоп"», столь же важен, как и тот, когда она вновь обретает способность действовать в сцене изнасилования.

Если гипотезы о физиологических или лекарственных проблемах отклоняются, то управление агрессивностью несомненно становится центральной темой как в преодолении сексуальных трудностей, так и в развитии активной сексуальности. По ходу всей книги вы найдете практические отступления, где агрессивность будет играть роль путеводной нити.

На семинарах нам случается предлагать их участникам «организованные драки» со своими правилами безопасности и, прежде всего, с соблюдением «правила "стоп"» и запрета на переход к действию. Подобные рамки необходимы, так как мы стремимся не к повторению травмы, а к экспериментированию с управлением агрессивностью, которая на первом этапе регулируется извне, то есть самим терапевтом, чья цель - научить самоуправлению каждого (при этом кто-то осмелится на большее, а кто-то приучит себя ограничивать).

Результаты таких экспериментов говорят сами за себя: пара минут такой потасовки, и большинство начинает ощущать свою сексуальность, а иногда и сексуальное возбуждение.

Сексуальность, любовь и Гештальт

Книга французского гештальт-терапевта посвящена ответам на самые разные вопросы, касающиеся сексуальной жизни человека, от самых распространенных до самых сложных и нетипичных. Для психологов, психотерапевтов, врачей, а также для широкого круга читателей, интересующихся этой темой.