Сексуальность, любовь и Гештальт

Глава 11. Стыд и вина в сексуальности

В этой книге я уже несколько раз использовала такие слова, как «вина» и «стыд». Они обозначают глубоко связанные со сферой сексуальности чувства, которые хотя иногда и возникают одновременно, но тем не менее отличны друг от друга.

Вина реальная и вина невротическая

Вина - это чувство, которое испытывает человек, думая о чем-то, что он совершил или чего не совершал, как о проступке, достойном порицания: Кристиана чувствует себя виноватой за то, что заходила в комнату к отцу; Поль чувствует себя виноватым за то, что унижал свою жену из-за того, что она не испытывала к нему желания; Мартина чувствует себя виноватой за то, что не заметила инцестуальных действий своего мужа.

Виноватому человеку кажется, что он несет тяжкий груз. Но он, в отличие от того, кто испытывает стыд, может освободиться от чувства вины посредством самых разных действий: раскаяния, исповеди, он может принять наказание, возместить причиненный ущерб или «отдать вину обратно» тому, кто ее передал...

Субъект, говорящий о вине, говорит таким образом о проступке или правонарушении, а это значит, что референтом для него является сфера морального. Именно опираясь на понятие проступка и правонарушения, мы сможем выделить несколько типов вины.

Если есть объективный проступок, признанный таковым общепринятой моралью, то мы говорим о реальной вине. Человек обращает свой взор на себя самого, понимает, что совершил ошибку, и объективно он будет прав. Это здоровое чувство вины, оно заставляет человека стремиться к возмещению причиненного ущерба, а именно, к переходу от внутреннего понимания того, что «Я виноват и сам себя порицаю за совершенный проступок» к реальным поступкам в отношении окружающих: « Я несу ответственность за причиненный ущерб и постараюсь найти способ, которым я могу его возместить».

Поль несколько месяцев назад стал ходить на терапию, чтобы разобраться в себе и в своих отношениях с женой.

На одном из сеансов он заявил мне: «Я сам разрушаю свою семью, и в этом только моя вина...», а потом рассказал о том, что произошло накануне: «Когда вчера моя жена отказала мне в сексуальных отношениях, сказав, что у нее нет никакого желания; я взорвался и крикнул ей: "А ты хочешь, чтобы я желал тебя, когда ты совсем опустилась и подурнела? Да от тебя сбежит любой мужчина!" И добавил, смущенно взглянув на меня: «Мне не по себе от этой фразы; конечно, она меня разозлила, и, вообще, она все время держит меня на расстоянии, но тем не менее я унизил ее и теперь чувствую себя виноватым».

Поль замолчал, сжался и ушел в себя.

Когда я попросила его назвать свою настоящую ошибку, то он ответил: «Я оскорбил свою жену». Я говорю ему, что он, конечно же, сорвался, и продолжаю: «Раз уж вы совершили ошибку, то готовы ли вы ее исправить?»

Поль удивлен, он расправляет плечи, понимая, что у него есть выбор: он может так и продолжать жить с мыслью о совершенной ошибке и о своей вине, а может подумать, как ее исправить, вновь вступив в контакт со своей женой.

Признание своего проступка и попытка исправить его позволяют вновь вступить в контакт с окружающей средой. Метафорой такой работы мог бы быть выход из непроницаемого пузыря: когда человек уходит в себя и не думает ни о чем, кроме своего проступка, то он надежно защищен от всяческих столкновений с непроницаемой сферой вины, но в то же время он продолжает жить в ужасной изоляции и одиночестве. Прорвать эту непроницаемую сферу - дело непростое, но именно так открывается путь к контакту.

В области сексуальных отношений нам встретится и невротическая вина, в основании которой лежат не реальные события, а субъективная убежденность в том, что «это наверняка случилось из-за меня». Здесь речь идет не о реальном, а о воображаемом проступке.

Бывает, что реальная вина и вина невротическая смешиваются; посмотрим, как это происходит на примере случая с Кристианой, с которой мы уже встречались в главе об инцесте.

Рассказывая об инцесте со своим отцом, Кристиана сначала говорит, что все произошло по ее вине, потому что она «сама к нему приходила». Она ощущает вину, которую сама считает реальной, думая, что именно она совершила плохой поступок.

Когда я ей отвечаю, что «рамки отношений должен был установить твой отец - взрослый человек, а не четырнадцатилетняя девочка», то Кристиане удается избавиться от этой вины.

Но затем проявляется второй слой вины: «Я чувствую себя виноватой, потому что я при этом сама испытывала удовольствие». Теперь Кристиана испытывает невротическую вину: если она испытала удовольствие, то значит, все произошло по ее вине и она должна заплатить за это или, по меньшей мере, не жаловаться.

От этого чувства отделаться намного сложнее. Оно формируется еще в детстве, находя себе опору в переживании человеком собственной ничтожности. Впоследствии оно определит такую линию поведения, которую будет сложно заметить, выделить и - особенно - изменить. Долго занимаясь исследованием своего чувства вины, Кристиана обнаружила те две фразы, на которых строится это чувство: «За удовольствие надо платить» и «Я достойна прощения, если только я страдаю».

Когда мы исследовали второй слой вины, Кристиана поняла, что она похожа на того скорпиона, что сам себя кусает... Она словно превратила себя в памятник чувству вины, застыв, как статуя, в позе, выражающей безысходность и фатальность.

В гештальт-подходе, который часто называют «терапией ответственностью», человеку предлагается перейти от ретрофлексивной позиции вины к позиции выбора. Вслед за Сартром мы можем заявить: «Что теперь я сделаю из того, что сделали из меня?» Такой переход от вины к ответственности, когда человек берет в свои руки управление собственной жизнью, является очень важным моментом. У Кристианы этот переход осуществился в тот день, когда она смогла заявить о своем праве на сексуальное удовольствие и поняла, что это право не возлагает на нее ответственность за инцест, совершенный ее отцом. Эта работа отразилась и на ее взрослой жизни; она смогла сказать своему любовнику о том, чего ей хочется в близких отношениях, и открыться удовольствию.

Что такое стыд?

Стыд - явление другого порядка. Он связан не с поступками, а с самим человеком, ощущающим свою нарциссическую слабость, так как он был когда-то поражен в самую глубину своего существа. Если он захочет выразить свое состояние, то сделает это фразами, которые будут начинаться со слов: «Мне стыдно, что я - ...»

Стыд обычно опирается на унижения, пережитые в детстве; он складывается на основе чувства собственной неполноценности, ненависти к себе, подавленности, молчания о своих страданиях. Стыд приводит человека в тупик, где он остается совсем один под пристальным взглядом другого человека или общества, испытывая от этого желание провалиться сквозь землю и исчезнуть. Венсан де Гольжак считает, что стыд лежит на пересечении психической и социальной сфер: «Это социальная болезнь, которую невозможно лечить внутри самого общества, и поэтому она вызывает психические осложнения. И тогда это психическое страдание начинает искажать как бессознательное функционирование субъекта, так и его отношения с окружающим миром».

Сексуальность - это наиболее подходящая для развития стыда область; достаточно вспомнить, что еще совсем недавно половые органы назывались «срамными местами»!

У многих из нас сохранились те тяжелые воспоминания, которые способствовали формированию сексуального стыда.

Мне было очень стыдно, когда моя мать застала меня за мастурбацией...

Однажды, когда мне было 11 лет, на приеме у врача меня заставили раздеться в присутствии чужих людей; от стыда я был готов провалиться сквозь землю...

Когда я была подростком, мой дядя смеялся над тем, что у меня маленькая грудь...

Мне стыдно того, что ко мне приставал один из моих близких родственников...

Стыд может возникать и на основе актуальных событий или действий, если мы полагаем, что не соответствуем ценностям и нормам, принятым в нашем социальном окружении:

Мне стыдно, что я не могу испытать оргазм...

Мне стыдно, что у меня случается эрекция на людях...

Я стыжусь своей склонности к таким сексуальным практикам, которые признаны ненормативными...

Кроме того, стыд может носить глобальный характер и не быть связанным с определенными событиями или действиями:

Я стыжусь своего тела...

Мне стыдно, что я гомосексуалист...

В каждом из этих случаев можно обнаружить давнее либо совсем свежее унижение и реальное либо воображаемое присутствие другого человека, который видит это унижение. Изолируя человека от окружающей среды, стыд в то же самое время парадоксальным образом позволяет сохранить с ней связь: ведь если мне стыдно, то это значит, что я еще принадлежу этому миру. Если бы у меня совсем исчезло это переживание, то я мог бы уйти в безумие.

Как только стыд укореняется внутри человека, он способен разрушить даже сами попытки ему противодействовать. Одно внешнее событие ведет к формированию внутреннего мира, отмеченного печатью ненависти к самому себе и ощущения собственной ничтожности.

Жан-Пьер, изнасилованный в подростковом возрасте своим учителем, хорошо описывает такой процесс внутреннего укоренения стыда:

«Мне очень нравилось ходить к нему на частные уроки, он был славным человеком, поощрял и хвалил меня. И когда он попросил меня прилечь и начал везде меня трогать, то меня словно парализовало и я впал в отупение; я почувствовал себя полным ничтожеством, гадкой дрянью. Потом мне захотелось убить себя. Я даже не смел сказать об этом своим родителям, так как думал, что получил то, чего заслуживал...»

Преодоление стыда

На первом этапе работы происходит осознание и приятие этого сложного чувства. Он труден как для самого клиента, который иногда с головой вязнет в стыде и оказывается неспособным его осознать, так и для сопровождающего его терапевта.

В основе формирования чувства стыда лежит переживание унизительной ситуации в отсутствии достаточной поддержки. Признание этого аффекта в присутствии другого человека, который просто слушает, равносильно признанию его законности.

Жаклин часто обращалась в своей терапии к своим сложным отношениям с авторитарной, пожирающей матерью, доходившей до того, что она указывала своей дочери, какие чувства та могла испытывать, а какие - нет...

Вспоминая сцену семейной встречи, на которой мать принялась делать комментарии по поводу тела своей дочери-подростка и ее неприличного поведения с мужчинами, Жаклин сказала: «Мне стыдно. Стыдно, и с этим ничего не поделать... даже если бы она сама захотела, то не смогла бы освободить меня от стыда!»

Вместе со мной на этом сеансе она признает законность этого чувства и присваивает его. И я здесь для того, чтобы это чувство принять, а не для того, чтобы предложить ей от него отделаться, - это было бы равносильно действиям ее матери, диктовавшей ей, что она должна чувствовать!

Чтобы преодолеть стыд или хотя бы противостоять параличу, который вызывается стыдом, на первом этапе важно сказать: «Мне стыдно». Это способ вернуть человека в контакт, в противном же случае чувство стыда полностью изолирует его от внешнего мира и помешает ему говорить.

Следующий шаг состоит в том, чтобы клиент понял всю сложность своих эмоций и выразил их тому, кто присутствует рядом и с кем у него возникли отношения. Это требует от психотерапевта особой восприимчивости и чувствительности к этому вопросу, что возможно в том случае, если он уже сам его изучил и проработал. Он должен продумать, в какой помощи нуждается этот человек, ибо своим поведением и отношением он рискует усилить стыд тем, что, предлагая слишком много поддержки, вызывает у человека еще большее чувство собственной никчемности, либо совсем уходит из поля, оставляя человека один на один с его болезненными переживаниями.

Если в атмосфере наших семинаров начинает витать стыд, то мы стремимся обозначить и назвать его, отмечая, что стыд - это тяжелое, но почти неизбежное переживание. На одном из семинаров, где сексуальный стыд проявился с особой силой, мы создали следующее упражнение, состоящее из нескольких этапов:

«Мне стыдно...»

Каждый участник семинара в режиме автоматического письма записывает все приходящие ему на ум фразы, начиная их со слов «Мне стыдно...», оставаясь при этом в области сексуальности.

Закончив самостоятельный этап работы, желающие могут прочитать свои фразы вслух. Для кого-то это будет равносильно освобождающему признанию: «Наконец-то я могу вам признаться, кто я такой на самом деле»; и это признание может оказаться первым шагом на пути к восстановлению собственного положительного образа.

Статуи стыда

Этот эксперимент является продолжением предыдущего. Он носит факультативный характер и предлагается только тем, кто захочет его выполнить. Объединившись в малые группы, участники семинара занимаются постановкой сцен стыда в технике живой скульптуры: «скульптор» использует в качестве пластилина одного или нескольких участников группы, вылепливая из них живую картину.

Этот эксперимент позволяет человеку увидеть со стороны, из чего возникает страх, смотря на происходящее, как на театральную постановку с тем преимуществом, что сам ее создатель, не будучи включенным в эту скульптуру, может комментировать свое творение, рассматривать его с разных сторон и просить актеров изменить какие-то жесты или позы.

Беатрис, выбрав двух участников группы, изваяла своих отца и брата, смеющихся над тем, что у нее начались первые месячные. Встав внутрь созданной ею сцены, она ощущает желание исчезнуть, скрыть все признаки своей зарождающейся женственности. Чтобы проявить свое присутствие и поддержку, я говорю ей, что я вижу ее и слышу, что ей стыдно.

Затем, когда ее место в скульптуре занимает другой человек, она смотрит на нее со стороны и замечает: «Здесь все сбиты в кучу, как в заторе, тут все завязло... И я сама завязла в своем стыде, и мне хотелось бы что-то с этим сделать».

На этом работа могла бы остановиться, но фраза «Я хотела бы что-нибудь сделать» толкает меня начать следующий этап, и я спрашиваю у нее: «Что можно сделать с этой сценой, могла бы ты изменить ее, придав ей больше движения?»

Чуть поколебавшись, она говорит: «Я вижу единственный выход: вымазать их в крови!» Она берет красный фломастер и с бешенством закрашивает им лист бумаги, рвет его на куски и приклеивает их на скульптуру своей семьи. «Вот так! Берите, смотрите, вот вам от меня побольше красной краски, краски моего стыда, краски моей крови!»

На первом этапе Беатрис становится режиссером своего стыда, смотрит на него и присваивает его себе. Кроме того, она показывает эту ситуацию другим людям и говорит им: «Смотрите, что сделал со мной стыд!» А ведь прежде это чувство вынуждало ее молчать и прятаться. И наконец, выразив свой гнев в разорванной на куски красной бумаге, она смогла приоткрыть для себя всю ту сложную гамму чувств, которые скрывались за стыдом и в которые она еще углубится на следующем этапе терапии.

Хотелось бы, чтобы это небольшое путешествие в сопровождении вины и стыда, которые присущи всем людям, научило нас понимать и принимать их в нашей сексуальности. Даже после краткого анализа данной проблемы мы смогли констатировать, что у стыда и вины есть много различий и только одна общая черта: они оба ведут к переживанию изолированности и отчужденности. А это значит, что мы, как терапевты, будем стремиться к созданию достаточно поддерживающих отношений, дающих опору и толчок остановившемуся развитию клиента.

Сексуальность, любовь и Гештальт

Книга французского гештальт-терапевта посвящена ответам на самые разные вопросы, касающиеся сексуальной жизни человека, от самых распространенных до самых сложных и нетипичных. Для психологов, психотерапевтов, врачей, а также для широкого круга читателей, интересующихся этой темой.