Работа с фигурами и с куклами как интервенция в семейной терапии

Интервенции с использованием кукол для интеграции вытесненного аффекта

Семья

Фернандо, 12-летний ученик гимназии, в школе выделялся своим поведением, которое производило очень противоречивое впечатление: он то погружался в «дневные грезы», то начинал неистово злиться, теряя контроль над собой, чем сильно мешал занятиям. Это происходило, когда мальчик, участвуя в работе на уроке, не получал ожидаемого внимания учителя и класса.

В настоящее время Фернандо, единственный ребенок в семье, с отцом ладил очень хорошо, а по отношению к матери стал вести себя непривычно дерзко.

Отец (42 года) — руководящий работник, часто отсутствовал дома.

Мать (35 лет) — переводчица, происходила из благородной испанской семьи, принадлежащей высшему свету. В ее семье было принято, чтобы дети относились к родителям с почтительным уважением.

Когда Фернандо было 5 лет, у матери произошло кровоизлияние в мозг, и почти 3 года она не могла разговаривать (на третий год ее состояние улучшилось, однако понимать ее было все еще трудно).

Кроме того, у матери на протяжении более чем двух лет примерно каждые четыре недели случались тяжелые эпилептические припадки. Чаще всего незадолго до припадка она чувствовала начинающиеся судороги и могла лечь, чтобы не пострадать во время припадка.

К настоящему моменту речь матери уже восстановилась, последние 4 года припадки больше не возникали. Она снова стала работать. Сейчас ее время от времени беспокоят головные боли, и тогда она становится очень тревожной.

Динамика

Заболевание матери являлось для Фернандо экзистенциальной угрозой. Даже после операции и выписки мамы из клиники Фернандо постоянно испытывал страх за нее из-за того, что она утратила речь и с ней происходили тяжелые припадки. Мальчик в свои 6 лет неоднократно должен был вызывать врача скорой помощи, если у мамы начинался припадок, и быть с ней один на один до приезда скорой, потому что с отцом в течение дня было сложно связаться. На Фернандо в связи с этим лежала слишком большая ответственность. Разумеется, депрессивное настроение матери, утрата ею речи, а позднее трудности в нахождении слов часто вызывали у сына гнев, вызванный собственной беспомощностью, невозможностью «достучаться» до матери или понять ее. Но все же мальчик должен был себя контролировать, так как матери нельзя было волноваться.

Результатом было крайне амбивалентное отношение сына к матери, которое усугубляло трудности начавшегося подросткового возраста и рождало новые проблемы.

Инсценировка

Первый шаг

Видя, что семья готова принять участие в маленькой сцене (здесь я описываю вторую встречу), я начинаю так:

«Фернандо, правильно ли я себе представляю: когда тебе было 6 лет, — то независимо от того, был ли ты со своей мамой, с друзьями или в школе, — ты всегда тревожился за маму, всегда был в напряжении от страха перед ее припадками».

Фернандо соглашается: «Точно, я всегда смотрел за ней и вызывал помощь. Один раз в городе я попросил других людей, чтобы они позвонили в скорую помощь, а я оставался при маме и держал ей голову».

«Мог бы ты сейчас сесть или встать рядом со своей мамой так, чтобы выразилась твоя забота и тесная связь с ней?» — спрашиваю я.

Мальчик садится совсем близко к маме и, как бы оберегая ее, кладет свою левую руку ей на плечи, а правой накрывает ее руки, сложенные на коленях.

Мать подтверждает, что она тогда сильно зависела от сына.

Я говорю: «Тебе сейчас 12 лет, но страх и ответственность с тех пор, наверное, все еще живут в тебе. Я хотел бы назвать их “маленьким Фернандо”. Какая из кукол [Терапевт предлагает выбрать куклу из традиционного кукольного набора — Каспер-театра. Обычно он состоит из 12 фигур: Каспер (немецкий аналог Петрушки), Король, Королева, Принцесса, Крокодил, Черт, Бабушка, Полицейский, Разбойник, Клоун, Охотник, Волшебник), но фигур может быть и больше.] подошла бы для этого?»

Фернандо смеется, и я признаю, что он уже вырос из игры в куклы. Мальчик выбирает куклу Каспера. После этого я прошу его сесть так, как он раньше сидел рядом с мамой, надеваю куклу себе на руку и поясняю: «Я играю сейчас внутренний голос “маленького Фернандо”. То, что происходило в тебе тогда, в шестилетнем возрасте и, возможно, после». С этими словами я встаю за ним немного сбоку, и, держа фигуру таким образом, чтобы мальчик видел ее боковым зрением, говорю:

«Вообще-то, мне сейчас совсем нельзя играть с моими друзьями, я же тогда не смогу увидеть, как моя мама себя чувствует. Может, мне нужно все-таки сбегать домой, посмотреть, все ли с ней хорошо? — А может, лучше было бы совсем в школу не ходить — я же не могу уйти из школы и посмотреть, как она себя чувствует! Папы ведь тоже нет дома! А вдруг у нее сейчас припадок, кто же ей поможет? — Я боюсь, что я могу ее потерять!»

После короткой паузы я сажусь напротив сына и мамы, вопросительно глядя на них — они соглашаются со мной.

Отец говорит, что он только сейчас понял, какая нагрузка лежала на Фернандо, раньше он этого не осознавал.

Второй шаг

«Но есть еще одна сторона. Я слышал, что ты иногда невероятно злился, если твоя мама не отвечала тебе или не могла тебя понять. Какая фигура могла бы подойти для обозначения этой твоей злости?» — спрашиваю я.

Фернандо, посмеиваясь, без колебаний выбирает куклу Черта: «Он хорошо подходит!»

Я беру Черта: «Черт побери, я не понимаю, что она хочет — я начинаю выходить из себя, из меня искры сыплются — я могу лопнуть!»

«Да, да, так оно и было», — радуется Фернандо.

Третий шаг

Я продолжаю: «Тем временем тебе исполняется 6 лет, ты идешь в школу продленного дня и долгое время отсутствуешь дома, а Вы, госпожа Х., начинаете снова работать. Мы представим это следующим образом».

Я обращаюсь к матери: «Здесь, где сидите Вы, как будто ваше рабочее место, бюро. Представьте себе, пожалуйста, где стоит ваш письменный стол, и пододвиньте ваш стул соответствующим образом».

Я обращаюсь к Фернандо: «Там за маленьким столом, совсем далеко от мамы, как будто твое место в классе. Пожалуйста, сядь и опиши оттуда, как выглядит классная комната. Ты можешь закрыть глаза, если тебе хочется».

Фернандо описывает класс. «Какой урок у тебя сейчас?» «Английский».

«Учитель ждет, что ты будешь принимать участие в работе, но он не знает, что тут за партой в одной компании сидят “маленький Фернандо“ и “Чертик“. Но ты все-таки стараешься быть внимательным».

Я начинаю играть и говорить за куклу Каспера: «Эй, Фернандо! А как поживает мама? Давай выйдем и позвоним — я должен знать, как мама себя чувствует, ведь вчера у нее болела голова!» и т.д. Фернандо включается в этот диалог и старается успокоить «маленького Фернандо».

На это я реагирую уходом Каспера и вступлением в игру Черта: «Больше всего меня злит, когда я хочу что-то сказать, а на меня не обращают внимания! Тяну руку, а учитель вызывает других, а не меня! Других-то он слушает! Я от гнева могу плеваться огнем! Я этого не выдержу! Я его сейчас подожгу!» и т.д.

Фернандо пытается успокоить Черта, но явно с удовольствием переживает вместе с ним разрядку бурных эмоций до тех пор, пока Черт не говорит: «Я себя чувствую как раньше, когда мама никак на меня не реагировала и когда я ее не понимал». Мальчик вдруг затихает, наступает пауза, и я заканчиваю инсценировку вопросом: «Как ты думаешь, Фернандо, могло бы в тебе происходить подобное?»

«Да, пожалуй… Но у меня уже давно нет такого страха за маму, какой был раньше. А вот приступы гнева… Они, и правда, еще бывают очень сильными», — отвечает мальчик.

«Я думаю, это добрый знак. Он говорит о том, что ты тоже можешь быть таким же дерзким, как все остальные 12-летние подростки, и что ты больше не пытаешься заглушать свой гнев из-за беспокойства о маме — по крайней мере, в школе. А как с этим дома?» — спрашиваю я, поддерживая его на пути дальнейших изменений.

Мы договариваемся о следующей встрече, чтобы обсудить влияние описанной травматической ситуации на пубертатное развитие и на процесс отделения мальчика, уделяя больше внимания роли отца.

Комментарии

При работе с куклами, надеваемыми на руку, возникает гораздо б?льшая близость к клиентам, чем при работе с фигурами. Кроме того, когда все помещение для консультирования превращается в сцену, терапевтам необходимо проявлять и б?льшую психодраматическую активность. Так, семью нужно побуждать «сняться» с безопасных насиженных мест и с большей отдачей, чем при работе с фигурами, включиться в символическое действие.

Поэтому терапевту надо обдумать, примут ли члены семьи такой метод работы, так как в противном случае они, оберегая себя, будут обесценивать подобный подход и тем самым разрушат результат терапии.

Еще внимательнее следует действовать при дублировании, особенно при работе с детьми, которые, находясь на определенной стадии развития своего Я, еще не способны занять по отношению к консультанту и по отношению к фигурам соответствующую дистанцию и, сбитые с толку, рискуют стать жертвой суггестивного воздействия игры.

В случае с Фернандо, умным 12-летним мальчиком, я посчитал работу с куклами возможной и уместной. И, как оказалось, у него не было проблем с тем, чтобы связать обеих кукол с особенностями своей биографии и рассматривать их как части своей личности. На это указывали, в частности, слова мальчика: «Но у меня уже давно нет такого страха за маму, какой был раньше». Тем самым он также отмежевался от моих высказываний в роли двойника.

При работе с Фернандо не надо было опасаться, что он воспримет психодраматическую технику дублирования как внушающее воздействие. Такой риск, как мы уже упоминали, всегда существует для детей более младшего возраста или детей со слабым Я.

Детская психодрама в индивидуальной и семейной терапии, в детском саду и школе

В книге представлен опыт практической работы с детьми методом психодрамы. Авторы подробно описывают особенности применения этого метода в семейном консультировании, в индивидуальной психотерапии с детьми и подростками. Отдельные разделы книги посвящены профилактике агрессивного поведения детей в детском саду и школе. Приведены программы подготовки воспитателей и учителей к самостоятельной профилактической работе с детьми. Книга адресована психологам и психотерапевтам, а также учителям, воспитателям и другим специалистам, работающим с детьми и подростками.