Новые пути в психоанализе

Глава 5. Концепция нарциссизма

Феномены, которые в психоаналитической литературе называются нарциссическими, крайне разнообразны по своему характеру. Они включают в себя тщеславие, самомнение, жажду престижа и восхищения, желание быть любимым в сочетании с неумением любить других, отчуждение от людей, обычное самоуважение, идеалы, творческие порывы, обеспокоенность собственным здоровьем, внешним видом и интеллектуальными способностями. Поэтому дать клиническое определение нарциссизму - задача непростая. Все, что имеют между собой общего перечисленные феномены, - это забота о собственном «Я» или, возможно, просто установки по отношению к себе. Причина столь странной ситуации заключается в том, что данный термин используется в чисто генетическом смысле для обозначения источника этих проявлений, каковым предположительно является нарциссическое либидо.

По контрасту с расплывчатостью клинического определения, генетическое определение формулируется четко: нарциссический человек - это человек, который в глубине души влюблен в самого себя. Говоря словами Грегори Зилбурга, «термин "нарциссизм" не означает простого эгоизма или эгоцентризма, как это предполагается; он специфически обозначает то состояние души, ту спонтанную установку, соответственно которой индивид предпочитает в качестве объекта любви самого себя, а не других. Нельзя сказать, что он не любит или ненавидит других людей и хочет все присвоить себе; но в глубине души он влюблен в самого себя и повсюду ищет зеркало, глядя в которое мог бы восхищаться собственным образом и домогаться его взаимности»¹.

Ядром данной концепции является постулат, согласно которому интерес к самому себе или завышенная самооценка есть проявление самовлюбленности. Разве не точно так же, по словам Фрейда, мы слепы к недостаткам другого человека и точно так же готовы переоценивать его хорошие качества, когда мы от него без ума? Поэтому люди, склонные к заинтересованности собственной персоной или к завышенной самооценке, несомненно, должны быть в глубине души влюблены в самих себя. Этот постулат находится в соответствии с теорией либидо. На этой основе эгоцентризм действительно следует рассматривать как выражение самовлюбленности, а высокую самооценку и идеалы - как десексуализированные дериваты этой любви. Но если мы не принимаем теорию либидо, данный постулат превращается просто в догму². Клинические данные, за немногими исключениями, говорят не в его пользу.

Если рассматривать нарциссизм не генетически, а в связи с его действительным смыслом, его следует, по моему мнению, описывать в целом как самовозвеличивание. Психическая инфляция, подобно экономической, означает претензию на большую ценность, нежели реально существующая. Она означает также, что человек любит себя и восхищается собственной значимостью, для чего нет адекватного основания³. Кроме того, это значит, что он ожидает любви и восхищения от других за качества, которыми он не обладает или обладает не в такой степени, как ему кажется. Согласно моему определению, склонность человека ценить в себе качество, которым он действительно обладает, или желание, чтобы это качество ценили другие, не являются нарциссизмом. Эти две тенденции - чрезмерная значимость в собственных глазах и желание чрезмерного восхищения со стороны других людей - неразделимы. Обе они присутствуют всегда, хотя в различных типах первая или вторая могут преобладать.

Почему люди возвеличивают себя? Если мы не удовлетворимся спекулятивным биологическим ответом, который сводит любую склонность к инстинктивным источникам, нам придется искать другой. Как и во всех невротических феноменах, мы находим его в фундаментальном расстройстве отношений с другими людьми, причем это расстройство возникает в детстве в результате тех влияний окружающей среды, о которых мы упоминали в предыдущих главах⁴. Фактором, наиболее содействующим развитию нарциссических наклонностей, по-видимому, является вызванное огорчениями и страхами отчуждение ребенка от других людей. Позитивные эмоциональные связи с другими людьми становятся хрупкими; ребенок теряет способность любить.

Та же неблагоприятная окружающая среда порождает и расстройства в отношении к себе. В более тяжелых случаях происходит нечто более серьезное, нежели просто снижение самооценки, а именно полное подавление спонтанного индивидуального «Я»⁵. Этому эффекту содействуют различные влияния: непререкаемая власть непогрешимых родителей, создающих ситуацию, в которой ребенок вынужден принимать их стандарты, лишь бы его оставили в покое; установки родителей на самопожертвование, вызывающие у ребенка чувство, что у него нет права на собственное существование и он должен жить лишь ради родителей; родители, которые переносят собственные амбиции на ребенка и относятся к мальчику как к прирожденному гению или к девочке как к принцессе, развивая у ребенка чувство, что его любят скорее за воображаемые качества, а не таким, каков он есть. Все эти воздействия при всем их разнообразии заставляют ребенка ощущать, что для того, чтобы его любили или принимали, он должен соответствовать чужим ожиданиям. Родители столь основательно повлияли на психику ребенка, что он из страха уступает им, постепенно утрачивая то, что Джемс называет «реальным "Я"». Его собственная воля, собственные желания, собственные чувства, собственные приязни и неприязни, собственные печали парализованы⁶. Поэтому он постепенно теряет способность оценивать свои собственные качества. Он попадает в зависимость от мнения других людей. Он плохой или глупый, когда другие думают, что он плохой или глупый, смышленый, когда другие считают его таковым, гений, если другие считают его гением. У всех нас самооценка в определенной степени зависит от оценок других людей, но в данном случае ничто, кроме оценки других людей, не имеет значения⁷.

Подобному развитию способствуют и другие воздействия, такие как прямые удары по самолюбию, унизительное обращение со стороны родителей, не упускающих возможности заставить ребенка почувствовать себя ничтожеством; предпочтение, оказываемое родителями другим детям, из-за чего ребенок утрачивает чувство безопасности и полностью сосредоточивается на попытках их превзойти. Сюда же входят все те факторы, которые непосредственно подрывают самостоятельность, уверенность в своих силах и инициативу ребенка.

Существуют различные способы, к которым прибегает ребенок, пытаясь совладать с жизнью в столь сложных условиях: он изо всех сил демонстрирует подчинение стандартам («Сверх-Я»), становится скромным и зависимым от других людей (мазохистские наклонности), раздувает собственную значимость (нарциссические наклонности). Какой путь избирается (или преимущественно избирается), зависит от особого сочетания обстоятельств.

Что индивид приобретает благодаря самовозвеличиванию?

Он избегает болезненного чувства никчемности, превращаясь в фантазии в нечто выдающееся. Это достигается и в активной сознательной игре воображения, когда он представляет себя принцем, гением, президентом, генералом, исследователем, и в смутном переживании собственной значимости. Чем более он отчужден - не только от других, но  и от себя самого, - тем легче такие представления становятся психической реальностью. Не то чтобы ребенок отвергает из-за них реальность, как это делает психотик, но реальность приобретает условный характер, как земная жизнь для христианина, который надеется, что истинная жизнь начнется на небесах. Представление о себе замещает подорванную самооценку, становясь «реальным "Я"».

Создавая собственный воображаемый мир, в котором он является героем, ребенок утешает себя за то, что его не любят и не ценят. Он может представить, что другие его отвергают, смотрят на него сверху вниз, не любят его таким, каков он есть, потому что на самом деле он намного выше их понимания. Мои личные впечатления подтверждают, что эти иллюзии дают ребенку намного больше, нежели тайное замещающее удовлетворение. Я часто задумываюсь над тем, не спасают ли они индивида от полного разрушения, и, таким образом, не являются ли они в буквальном смысле слова жизненно необходимыми.

Наконец, самовозвеличивание представляет собой попытку поставить отношения с другими на позитивную основу. Если другие не любят и не уважают индивида за то, каков он есть, им придется по крайней мере обратить на него внимание и восхититься им. Восхищение замещает любовь - таково логическое следствие. Начиная с этого момента человек ощущает свою ненужность, если им не восхищаются. Он уже не понимает, что дружелюбие и любовь могут включать в себя объективное или даже критическое отношение. Для него там, где нет слепого восхищения, нет и любви; в этом случае он даже готов заподозрить враждебность. Он будет судить о других в соответствии с тем восхищением или лестью, которые от них получает. Люди, которые им восхищаются, - хорошие и самые главные, а те, кто не делает этого, не стоят беспокойства. Таким образом, главное удовлетворение связано с восхищением, но на этом основано также и ощущение безопасности, поскольку восхищение создает у человека иллюзию того, что он обладает силой, а мир вокруг дружелюбен. Однако это ощущение безопасности покоится на шатком основании. Любая неудача может вынести на поверхность скрытую в глубине неуверенность. На самом деле не требуется даже неудачи, чтобы вызвать этот эффект: достаточно и того, чтобы восхищение оказали кому-то другому.

Таким образом, возникает определенная комбинация тенденций характера, которые простоты ради можно называть базальными нарциссическими наклонностями. Их дальнейшее развитие зависит от степени отчуждения индивида от себя и других и от степени порождаемой тревоги. Если ранние переживания не были слишком сильными и если более поздние условия благоприятны, то эти базальные наклонности могут быть изжиты. Если нет, они имеют тенденцию со временем усиливаться вследствие трех главных факторов.

Одним из них является возрастающая непродуктивность. Стремление к восхищению может стать мощным стимулом, побуждающим к достижению или развитию качеств, которые социально желательны или которые делают человека привлекательным, однако это стремление опасно постоянной оглядкой человека на тот эффект, который он производит на других. Индивид такого типа выбирает женщину не ради нее самой, но потому, что завоевать ее лестно или престижно. Работа исполняется не ради нее самой, а ради того впечатления, которое она может произвести. Внешний блеск важнее сути. Отсюда опасность того, что поверхностность, шоуменство, оппортунизм задушат продуктивность. Даже если индивиду удается завоевать престиж таким способом, он справедливо чувствует, что это не может продолжаться долго, хотя и не осознает причины своего беспокойства на сей счет. Единственным доступным средством успокоения становится усиление нарциссических наклонностей: погоня за более крупным успехом или еще большее раздувание представлений о себе. Иногда развивается поразительная способность превращать недостатки и неудачи в нечто величественное. Если его труды не признаются, так это потому, что он слишком опередил свое время; если он не ладит со своей семьей или друзьями, то дело в их же недостатках.

Другим фактором, усиливающим базальные нарциссические наклонности индивида, становятся чрезмерные ожидания по поводу того, что мир перед ним в долгу. Он рассчитывает, что в нем признают гения и без подтверждения этого реальной работой. Женщины должны выделять его без всяких усилий с его стороны. В глубине души он полагает, например, что любая знающая его женщина просто не может влюбиться в другого мужчину. Характерным для этих установок является ожидание любви или славы даром, без собственных усилий и инициативы. Это особое ожидание строго детерминировано. Оно необходимо вследствие вреда, нанесенного ранее спонтанности, оригинальности и инициативе индивида, и вследствие его страха перед людьми. Те же факторы, которые первоначально побуждали его к раздуванию своей ценности, парализуют его внутреннюю активность. Отсюда внутренняя убежденность, что его желания должны исполняться другими⁸. Этот процесс, смысл которого остается бессознательным, ведет к усилению нарциссических наклонностей двумя путями: требования, предъявляемые к другим, оправдываются подчеркиванием собственных мнимых качеств; и это самовыпячивание должно возобновляться для сокрытия тех разочарований, которые неизбежно проистекают из преувеличенных ожиданий.

Последним источником, питающим базальные нарциссические наклонности, является постоянное ухудшение человеческих взаимоотношений. Иллюзии индивида о самом себе и его особые ожидания от других неизбежно делают его уязвимым. Так как мир не признает его тайных притязаний, человек часто ощущает себя оскорбленным и развивает повышенную враждебность по отношению к другим, все более обособляясь, и в результате снова и снова ищет прибежища в своих иллюзиях. Обиды на других также могут усиливаться, так как на них возлагается ответственность за несостоявшиеся иллюзии. Как следствие у индивида развиваются черты, которые мы считаем морально предосудительными, такие как выраженный эгоизм, мстительность, недоверчивость, пренебрежение к другим людям, если они не служат его собственной славе. Эти черты, однако, несовместимы с его представлением о себе как замечательном человеке, стоящем намного выше обычных человеческих слабостей. Эти недостатки должны быть скрыты. Они либо вытесняются, проявляясь в этом случае лишь завуалировано, либо попросту отрицаются⁹. Раздувание самооценки, таким образом, приобретает функцию сокрытия существующего несоответствия по принципу: не может быть, чтобы у меня, высшего существа, имелись недостатки, а потому они не существуют.

Чтобы понять отличия, которые обнаруживаются в типах с явно выраженными нарциссическими наклонностями, необходимо рассмотреть два основных фактора. Первый состоит в том, происходит ли погоня за призраком восхищения в реальности или лишь в сфере фантазии; это отличие в конечном счете сводится к количественным факторам в генезе, т. е. к тому, в какой степени был сокрушен дух индивида. Другим фактором является способ, которым нарциссические наклонности сочетаются с другими чертами характера: они могут быть переплетены, например, с перфекционистскими, мазохистскими¹⁰ и садистскими наклонностями. Распространенность этих сочетаний объясняется тем фактом, что все они проистекают из схожего источника, что они представляют собой различные решения сходных проблем. Озадачивающее число противоречивых качеств, приписываемых нарциссизму в психоаналитический литературе, отчасти объясняется неспособностью понять, что нарциссизм является лишь одной специфической наклонностью внутри структуры личности. Именно сочетание наклонностей и придает личности определенную окраску.

Нарциссические наклонности могут также сочетаться с тенденцией к уходу от людей, которая встречается у шизоидных личностей. В психоаналитической литературе уход от людей рассматривается как непременный компонент нарциссической наклонности; но если отчуждение от других непременно присутствует в нарциссических наклонностях, то об уходе этого сказать нельзя. Напротив, человек с явно выраженными нарциссическими наклонностями хотя и не способен любить сам, тем не менее нуждается в людях как источнике восхищения и поддержки. Так что точнее было бы говорить о сочетании нарциссических наклонностей с тенденцией к уходу от других людей.

Нарциссические наклонности часто встречаются в нашей культуре. Люди очень часто оказываются неспособны к подлинной любви и дружбе; они эгоцентричны, озабочены своей безопасностью, здоровьем, репутацией; они испытывают неуверенность и склонны преувеличивать свою личную значимость; они не в состоянии судить о собственной ценности, потому что полагаются на чужое мнение. Эти типичные нарциссические черты присущи отнюдь не только тем людям, которые стали недееспособными вследствие неврозов.

Фрейд объясняет распространенность этих наклонностей своей гипотезой об их биологическом происхождении. Это предположение еще раз свидетельствует о приверженности Фрейда концепции влечений, но оно также выявляет обычную для него неспособность учитывать культурные факторы. В действительности в нашей культуре действуют  два ряда факторов, порождающих нарциссические наклонности в неврозах. Многие культурные факторы вызывают страхи и враждебность между людьми, отдаляя их друг от друга. Имеется также много общих влияний, снижающих индивидуальную спонтанность, таких как стандартизация чувств, мыслей и поведения, а также тот факт, что людей оценивают скорее за внешние проявления, чем за то, каковы они на самом деле. Стремление к престижу как к средству преодоления страхов и внутренней пустоты, несомненно, предписано нашей культурой.

В целом, те наблюдения, которые Фрейд научил нас проводить¹¹ относительно самовозвеличивания и эгоцентризма, допускают иную интерпретацию, нежели предложенная им самим. Я полагаю, что здесь, как и при обсуждении других психологических проблем, постулат о порождающей роли влечения мешает постижению того значения, которое та или иная наклонность имеет для личности. Согласно моей точке зрения, нарциссические черты не являются дериватами влечения, а представляют собой невротическую наклонность, в данном случае попытку справиться с собой и другими посредством раздувания собственной значимости.

Фрейд полагает, что и нормальное самолюбие, и самовозвеличивание являются нарциссическими феноменами, а различие между ними лишь количественное. На мой взгляд, неумение проводить четкое различие между двумя этими установками по отношению к себе затуманивает проблему. Различие между самолюбием и самовозвеличиванием не количественное, а качественное. Настоящее самолюбие основывается на качествах, которыми человек действительно обладает, тогда как самовозвеличивание подразумевает представление для себя или других тех качеств или достижений, для которых нет реальных оснований. При определенных условиях нарциссические наклонности могут также возникать, когда подавлены как самолюбие, так и другие качества, связанные со спонтанным «Я» индивида. Следовательно, самолюбие и самовозвеличивание исключают друг друга.

Наконец, нарциссизм является выражением не любви к себе, а отчуждения от себя. Если сформулировать проще, человек цепляется за иллюзии относительно себя в той мере, в какой он себя утратил. Тем самым установленное Фрейдом соотношение между любовью к себе и любовью становится неверным. Тем не менее тот дуализм, который Фрейд предполагает в своей второй теории влечений - дуализм между нарциссизмом и любовью, - если очистить его от теоретических импликаций, содержит старую и важную истину. Она заключается, кратко говоря, в том, что любая разновидность эгоцентризма умаляет реальный интерес к другим людям, ослабляет способность любить других людей. Фрейд, однако, полагает нечто иное в своих теоретических представлениях. Он интерпретирует наклонность к самовозвеличиванию как развитие любви к себе и полагает, что нарциссический человек не любит других людей потому, что он чрезмерно любит себя. Фрейд считает нарциссизм резервуаром, который опустошается в той мере, в какой индивид любит других людей (т. е. отдает им либидо). Согласно моей точке зрения, человек с нарциссическими наклонностями отчужден как от себя, так и от других, поэтому в той степени, в какой он нарциссичен, он не способен любить ни себя, ни кого-то другого.

Примечания

1. Zilboorg, G. Loneliness // Atlantic Monthly. January. 1938.

2. Ср.: Balint, M. Fruhe Entwicklungsstadien des Ichs // Imago. 1937.

3. Акцент делается на том, что основание неадекватно. Иллюзорный образ, который индивид предъявляет себе и другим, не является всецело фантастическим, но может быть преувеличением потенциальных возможностей, которыми он действительно обладает.

4. Ср. главу III, Теория либидо, и главу IV, Эдипов комплекс.

5. Эрих Фромм в своих лекциях о власти первым указал на то значение, которое эта потеря Я имеет для неврозов. Представляется также, что Отто Ранк в своей концепции воли и креативности имел в виду аналогичные факторы; ср.: Rank, О. Will Therapy / О. Rank. 1936.

6. Стриндберг описывает этот процесс в одной из своих сказок, «Юбал без Я» (в: Marchen und Fabeln. 1920). Мальчик от природы обладал сильным желанием; раньше, чем другие ребята, он стал говорить о себе в первом лице. Но его родители сказали ему, что у него нет «Я». Когда он стал немного старше, он сказал: я хочу. Но родители возразили ему, что он не вправе хотеть. Он был изумлен этим приговором и, хотя испытывал сильное желание, все же смирился. Когда он вырос, отец спросил его, кем он хочет быть, но он не знал, потому что, повинуясь запрету, перестал желать.

7. По терминологии Уильяма Джемса, то, что остается, является «социальным "Я"»: «Социальное "Я" человека является признанием, которое он получает от своих товарищей».

8. X. Шульц-Хенке в работе «Судьба и невроз» (1931) указывает на важность этого процесса для неврозов. Он утверждает, что последовательность, которая может быть кратко охарактеризована как страхи, инертность, чрезмерные требования, является существенным процессом в каждом неврозе. Н. Л. Блицстен в «Амфитимии » (Archives of Neurology and Psychiatry, 1936) также подчеркивает значение необоснованных претензий к другим людям и желания получить результат, не затрачивая каких-либо усилий.

9. Вытеснения, проистекающие из самовозвеличения, обычно менее радикальны, чем те, которые проистекают из перфекционистских стремлений (см. главу XIII, Концепция «Сверх-Я »); зачастую наклонности, не укладывающиеся в раздутое представление индивида о себе, просто отрицаются или приукрашиваются.

10. Ср.: Wittels, F. The Mystery of Masochism // Psychoanalytic Review. 1937.

11. Freud, S. Zur Einfuhrung des NarzBmus / S. Freud, 1914. Ср. также превосходные наблюдения, сообщенные Эрнестом Джонсом (Jones, E., Der Gottmensch-Komplex // Internationale Zeitschrift fur arztliche Psychoanalyse. 1913) и Карлом Абрахамом (Abraham, К. Uber eine besondere Form des neurotischen Widerstandes gegen die psychoanalytische Methodik// Internationale Zeitschrift fur arztliche Psychoanalyse. 1919).

Невротическая личность нашего времени. Новые пути в психоанализе

Наиболее известные работы гениального ученого-психоаналитика Карен Хорни, яркой представительницы "неофрейдизма", написаны легким, приятным языком и понятны даже неспециалистам. Невероятно популярные в свое время, они и сегодня не утратили своей значимости. В сборник вошли "Новые пути в психоанализе" - критика основных воззрений Фрейда (теории либидо, концепций тревоги и нарциссизма), а также незабываемая "Невротическая личность нашего времени". Хорни по-научному точно и стилистически образно убеждает читателя в том, что воспитание для развития индивида является гораздо более важным, нежели его природная предрасположенность. Особое внимание в книге уделено не прошлым, а существующим в данное время конфликтам невротика и попыткам их решения, а также его насущным тревогам и созданным от них защитам.Книга адресована не только психиатрам и психологам, но и педагогам, социальным работникам, антропологам и даже... самим невротикам, так как они "имеют более тонкое и точное понимание психологических сложностей, чем их здоровые собратья".