Эго, голод и агрессия

Глава 4
Реальность

Ни один организм не самодостаточен. Он нуждается в окружающем мире для удовлетворения своих потребностей. Рассматривать организм сам по себе равносильно тому, чтобы представлять его как искусственно изолированное целое, в то время как всегда существует взаимозависимость между организмом и его окружением. Организм является частью мира, но он также может переживать окружающий мир как нечто отдельное от себя — как нечто столь же реальное, как и он сам.

На протяжении долгих веков едва ли многие проблемы занимали умы философов более, чем проблема реальности. Сформировались две основные философские школы: одна утверждает, что мир существует только в наших ощущениях, другая придерживается мнения, что реальность существует независимо от восприятия. Все помнят историю о некоем человеке, пнувшем философа в ногу и пытавшемся затем убедить последнего в том, что боль существует лишь в его, философа, восприятии.

Но данная проблема не так проста. Ее решение проще и сложнее одновременно. В этой книге я не намерен затрагивать философские вопросы в большей степени, нежели это окажется абсолютно необходимым для разрешения наших проблем, и мне меньше всего хотелось бы вступать с кем-либо в словесную перепалку. Я хочу подчеркнуть лишь то, что если бы у того человека не возникло желания пинать философа, тот так и остался бы в неведении относительно существования своей голени. Мы можем сделать даже еще один шаг и задаться таким вопросом: учитывая тот факт, что инструменты, раздвигающие границы нашего восприятия, служат нашим же интересам, существует ли мир per se или же лишь пока на него направлен наш интерес.

Для наших целей мы допускаем предположение о том, что существует объективный мир, который служит основой для создания индивидом своего собственного, субъективного мира. Мы отбираем части безграничной вселенной в соответствии с нашими интересами, но этот отбор, в свою очередь, ограничен средствами восприятия, а также социальным и невротическими ограничениями. Далее мы познакомимся с другим, псевдомиром, играющим огромную роль в нашей жизни и в цивилизации в целом, обретшим собственную реальность — миром проекций.

Вся проблема существования мира свелась к вопросу: сколько процентов мира существует для индивида?

Внешний круг может представлять мир per se.

Следующий за ним круг указывает на опосредованное знание о мире, знание, которое мы добываем с помощью инструментов интеллекта (книги, обучение) или приспособлений, утончающих наше восприятие (например, телескоп и микроскоп). Лучший способ убедиться в существовании этой части мира — провести жутковатый эксперимент со свистком Гальтона, издающим звуковые колебания с частотой выше воспринимаемого человеческим ухом предела. Если подуть в этот свисток, то тренированная собака остановится как вкопанная, хотя сами вы ничего не услышите. Такой свист лежит как раз за пределами следующего круга, который ограничивает впечатления, получаемые благодаря невооруженным органам чувств. Устойчивости ощущений противостоит непостоянство наших интересов (следующий круг), оказывающее влияние на громадное разнообразие наших наблюдений и контактов. Субъективный мир еще более сужается при потере чувствительности (слепота, анестезия и т.д.), а также в связи с социальными и невротическими запретами.

Чтобы проиллюстрировать некоторые моменты взаимозависимости между объективным и субъективным миром, я хочу предложить следующую схему, показывающую один и тот же объект в отношении к нескольким разным людям. В качестве объекта выбрано поле.

Мы пытаемся приблизиться к объективному миру с помощью определений и можем приблизительно определить «поле» как участок земли, на котором выращивают зерновые культуры.

Является ли так называемая объективная реальность необходимо идентичной субъективной реальности каждого персонажа из данной схемы? Конечно же, нет. Торговец, окидывающий взглядом поле, примется оценивать прибыль, которую он получит от продажи урожая, тогда как влюбленные, выбравшие данное поле для того чтобы удалиться на время от мира, совершенно не заботятся о его денежной стоимости. Художник может вдохновиться медленно изменяющимся узором света и тени, но для пилота, идущего на вынужденную посадку, движения колосьев служат лишь указателем направления ветра. Агроному не важны цветовые сочетания или направление ветра — он изучает химический состав почвы. Ближе всего к объективной реальности, как мы ее определили выше, находится субъективная реальность фермера, который обрабатывал поле и выращивал пшеницу.

Все это может показаться сложнее, чем вначале. Из одной реальности мы получили шесть; но общим для всех шести становится тот особенный интерес, который характеризует эти субъективные реальности.

То, что сфера интересов есть решающий фактор, может быть с легкостью продемонстрировано подбором альтернатив в каждом из приведенных случаев. Мы можем заменить поле чем-то другим, лежащим в особой сфере интересов каждого. Пилот и поле связаны друг с другом только лишь «направлением ветра» — областью, относящейся к потребностям пилота, т.е. его ситуацией недостатка, которую мы обсуждали в предыдущей главе. Таким образом, для пилота дым из трубы также мог послужить указателем направления ветра. Торговец мог использовать в качестве альтернативы скупку птицы, художник — ручей, любовники — стог сена, фермер — выращивание скота, а агроном — картофельное поле.

У этих шести человек имеется шесть различных сфер интересов. Они заинтересованы в таких объектах из внешнего мира, которые могли бы удовлетворить их разнообразные нужды, и только вследствие совпадения поле является объектом интереса, общим для всех них.

Мы можем пойти еще дальше и заявить, что единственная значимая реальность, реальность интересов — это внутренняя, а не внешняя реальность. Лучше всего нам удастся это понять, если мы поменяем альтернативы без учета специфических интересов и придем к полному абсурду. Пилот, который тщится угадать направление ветра по стогу сена, торговец, покупающий ручьи, влюбленные, ищущие укрытия в дыме из трубы...

Специфические интересы диктуются специфическими потребностями

Таким образом, добавляя специфические потребности в нашу схему, мы видим, что в каждом случае поле представляет собой некое добавление, восполняющее различные недостатки и нехватки.

Отношения между потребностями организма и действительностью соответствуют отношениям между телом, душой и сознанием. Образ исчезает из сознания (как мы уже видели), как только удовлетворяется потребность организма. В точности то же происходит и с нашими субъективными реальностями; они исчезают, как только потребность в них отпадает.

После посадки пилот утрачивает жизненно важный интерес к полю точно так же, как и художник после окончания им картины.

Человек, чье хобби состоит в решении кроссвордов, может заниматься этим часами, но как только кроссворд оказывается решенным, загадка теряет свою притягательность и становится просто куском бумаги. Ситуация оказалась завершена. Интерес к головоломке был вознагражден и тем самым сведен на нет; он отступает на задний план, освобождая передний для других занятий.

Проезжая на машине по городу, обычно не замечаешь какой-то один почтовый ящик. Ситуация, однако, меняется в том случае, если вам необходимо отправить письмо. Тогда почтовый ящик вынырнет из неразличимого фона, становясь субъективной реальностью — другими словами, фигурой (гештальтом), противостоящей слитному фону.

Вот еще один пример: Господин Н. купил себе машину, допустим, «шевроле». До тех пор, пока он горд своей покупкой, его личная машина будет выделяться для него из множества таких же машин на дороге.

Двух этих примеров достаточно, чтобы показать, что мы не воспринимаем все, что нас окружает, одновременно. Наш взгляд на мир отличается от взгляда объектива фотокамеры. Мы отбираем объекты в согласии с нашими интересами, и эти объекты становятся для нас фигурами, выдающимися из смутного фона. Снимая фотографии, мы пытаемся преодолеть оптические различия между человеческим глазом и объективом фотоаппарата путем намеренного создания эффекта «фигура-фон». Крупный план на экране зачастую показывает отчетливую фигуру героя на туманном фоне.

Фрейд близко подобрался к разгадке проблемы «фигура-фон» гештальт-психологии. Он пытался разрешить данную проблему, допуская, что объекты (реальные и воображаемые) могут быть заряжены психическими энергиями и что всякий психический процесс сопровождается изменениями «катексиса». Эта теория, будучи полезной в качестве рабочей гипотезы, имеет ряд недостатков.

Для Фрейда катексис означает прежде всего либидозный катексис!

Идея катексиса обязана своим происхождением ложноножкам амебы, которые используются ею для поглощения пищи. Она была перенесена без достаточных на то оснований из пищедобывательной в сексуальную сферу, в результате чего функции пищеварения смешались в психоаналитической теории с половыми функциями.

* * *

Отношения между организмом и «сознанием» соответствуют отношениям между организмом и действительностью в трех пунктах.

(1) Как сознание, так и реальность дополнительны по отношению к организмическим нуждам.

(2) Они действуют согласно принципу «фигура-фон».

(3) Как только достигается удовлетворение, реальный объект и его образ исчезают из сознания.

Конечно, между реальностью и воображением, восприятием и визуализацией существуют некоторые различия, в противном случае мы принимали бы воображаемое за действительность (галлюцинации).

Первоначально восприятие и визуализация не дифференцированны, а идентичны. Каждый может испытать это на себе, когда ему случается видеть сны. В ярком сне человек действительно находится внутри ситуации, которую он воспринимает как реальную. Проснувшись, лишь очень немногие способны припомнить и заново пережить события сновидения со всей их интенсивностью. На память приходит только его материал, и лишь изредка люди способны вызвать к жизни эмоцию, пережитую во сне.

Идентичность восприятия и визуализации во сне — его галлюцинаторный характер — находит свое проявление в разочаровании или облегчении, которые испытывает сновидец, обнаружив, что сновидение — «это только сон».

Эго, голод и агрессия

Фредерик Перлз - выдающийся психотерапевт, основатель гештальттерапии. С издания его книги "Эго, Голод и Агрессия" начинается отсчет нового направления психотерапии. Этой работой Перлз обозначил раздел между традиционным психоанализом и гештальттерапией, опирающейся на абсолютно другие, новые философские и методологические основы. Впервые переведенная на русский язык главная теоретическая книга Ф.Перлза. Предназначена психологам, психотерапевтам, всем, интересующимся глубинными механизмами человеческого поведения.