Выявление психологических особенностей ребёнка в ходе наблюдения за его игрой

2. Игра дизадаптивного ребёнка

2.1 Характерные черты игры дизадаптивного ребёнка

Дизадаптация ребёнка может быть следствием широкого круга травматических факторов: хронических соматических заболеваний, посттравматического стресса, нарушений детско-родительских отношений; переживания горя, утраты и др.

Как в жизни, так и в игре, дизадаптация заявляет о себе различными комбинациями симптомов. Перечислим часто встречающиеся проявления: повышенная возбудимость, конфликтность, сверхчувствительность, утомляемость, неспособность сосредоточиться, упрямство, агрессия по отношению к людям и вещам, неуверенность, тревожность. Кроме того, это могут быть невротические проявления (подёргивания какой-либо частью тела; кусание ногтей, одежды или предметов и др.), а также уход в фантазии, когда ребёнок не чувствует границ между реальным и воображаемым.

В игре дизадаптивного ребенка всегда в той или иной степени проявляются черты эмоциональной неадекватности: фрагментарность, конфликтность, эмоциональный дискомфорт. Фрагментарность сигнализирует о неразрешённых конфликтах ребёнка через внезапные остановки в игре, неожиданный выраженный интерес к чему-то или кому-то, не имеющем отношения к игре; через просьбу выйти из комнаты; отрешённый взгляд, напряжённое, вытянутое «по струнке» тело и т.п. Степень конфликтности в игре может проявиться двояко: как частота и глубина отражения реальных проблемных ситуаций и отношений, которые ребёнок привносит в содержание игры; как его спонтанные эмоциональные реакции в процессе игрового взаимодействия. Сигналом эмоционального дискомфорта являются негативные переживания ситуаций или отношений с кем-то (например, агрессия против психолога). Эти чувства всегда отражают жизненную ситуацию маленького клиента, его эмоциональный опыт.

В результате, существует множество «портретов» дизадаптации. Тем не менее, всё их многообразие в силу эмоциональной и поведенческой ригидности такого ребёнка, «застреваний» на определённой гамме чувств, в силу полярностей в выражении эмоций и чувств приводит к сложностям в установлении и поддержании межличностных отношений, а также к защитному поведению, в основе которого лежит агрессия, подавление или уход в фантазии.

2.2 Подавление

Ребёнок проявляет зависимое поведение: не хочет расставаться с мамой, тревожится, может заплакать, устроить истерику. Оставшись без мамы, он испуган, растерян, фрустрирован, либо находится в своих мечтах и фантазиях. Беспокоится по поводу использования игрушек, запачканных рук или комнаты, тщательно складывает после игры всё использованное на свои места. Проявляет мало спонтанности, много осторожности. Обладает высокой эмоциональной чувствительностью. Часто старается понравиться, заслужить одобрение взрослого покорностью и вежливостью. Творческие или незнакомые задания, условия игры выполняет хуже, чем задания по образцу или привычные, известные ему игры и пр. Часто недоволен собой и своими действиями (домик из песка кривой, собранные бусы короткие и т.п.).

Как правило, подавленный ребёнок испытывает различные социальные страхи («У меня никогда так не получится», «Я не смогу также, и они будут смеяться»). Если избавление от одного страха приводит к появлению другого, то это сигнализирует о скрытой тревоге, маскирующейся под какой-либо страх.

2.3 Агрессивность

Для многих психологов сложность работы с агрессивным ребёнком заключается в том, что маленький клиент рано или поздно направит свою агрессию на специалиста. В ходе наблюдения следует разграничивать общий уровень агрессивности ребёнка, агрессию, направленную против психолога и агрессию, вызванную гиперактивностью. В последнем случае у ребенка нарушено внимание, он часто отвлекается.

Если застенчивый, подавленный ребёнок не стремится освоить игровое пространство, то агрессивный это пространство «захватывает», «нападает на него» (оббегает комнату, заглядывает во все уголки, трогает предметы, стучит и шлёпает по ним и пр.). Он толкает других детей, оскорбляет, обзывает, насмехается, забирает игрушки. Стремится управлять, подчинить себе других, ограничений не признаёт, сопротивляется им или пытается избежать. Свои поступки часто списывает на кого-нибудь («Это он уронил», «Эту игрушку Привидение забрало» и пр.), свои чувства не принимает.

Пример: Сергей (8 лет), был направлен к психологу в связи с жалобами на непослушание, драчливость. Во дворе и в школе у него было много врагов. В течение первых трёх занятий ребёнок активно осваивал пространство и проверял границы, постепенно всё больше проявляя агрессию. Работа с мальчиком строилась на основе юнгианской игровой терапии: от хаоса через борьбу к разрешению. На первых четырёх занятиях психолог главным образом отражал действия и чувства Сергея, проявлявшиеся в игре. Мальчику неприятно было слышать аффективные замечания психолога. Наблюдения на этом этапе свидетельствовали о том, что мир ребёнка выкрашен в чёрно-белые тона, а люди делятся на «плохих» и «хороших». На пятом занятии во время игры с пластилином психологу удалось установить связь между чувствами, которые Сергей переживал в школе и чувствами, выраженными в ходе игры с пластилиновыми героями. Благодаря этому в играх ребёнка стала разгораться борьба против «плохих», которая затем доминировала на протяжении семи занятий. Кульминацией в отношениях между «плохими» и «хорошими» стала победа последних на рыцарском поединке, после которого агрессивные проявления Сергея пошли на убыль.

2.4 Уход в фантазии

Позитивный уход в фантазии: игра последовательна, повествует о благополучии, изобилует социально одобряемыми поступками героев. Эмоциональная включённость ребёнка, его желание продолжать игру могут некоторое время «сбивать с толку» психолога. Насторожить должны желание всё приукрасить, безупречность героев, сюжетная линия, ориентированная на социальное одобрение. Так, например, на предложение конфликта такой ребёнок отвечает вариантом отрицания возможности его возникновения.

Негативный уход в фантазии: игра полна вымышленных угрожающих персонажей, находящихся в противоборстве, выражены черты эмоциональной неадекватности. Один и тот же сюжет может повторяться несколько раз, набирая или теряя эмоциональный накал. Один и тот же герой может быть выбран ребёнком для рисования, лепки, в ходе ролевой игры, кукольной импровизации и т.п. Для отслеживания нормы развития важно уточнить: как давно ребёнок разыгрывает данные сюжеты, какую часть дня находится в роли, откликается ли и каким образом на своё имя в процессе игры, кто и/или что стимулирует фантазии ребёнка, отделяет фантазию от реальности.

Пример: Егор (8 лет 6 мес.) ежедневно конфликтовал со сверстниками в школе, потерял интерес к учёбе вследствие, объективной невозможности быть «первым», «лучшим» (трудности концентрации внимания, рассеянность, импульсивность) с одной стороны, и высоких требований матери к успехам сына с другой. Кроме того, скрытый конфликт родителей Егора всё больше и больше давал о себе знать, усугубляя и без того непростую ситуацию мальчика.

На консультации Егор вёл себя уверенно, демонстрировал интеллектуальные способности, осведомленность в различных областях жизни и знаний, претендовал на лидерство в общении и деятельности. Он играл маленького взрослого, давая понять, что в состоянии справиться с происходящим без посторонней помощи. В начале работы мы подстраивались под интересы, потребности и поведение ребёнка, став в некоторой степени его зеркалом с той разницей, что оно всегда показывало чуточку больше, чем умел он сам. Далее наша задача состояла в том, чтобы понять рассказы Егора, которыми он сопровождал все свои игры. Это были путанные повествования, полные вычурных выражений, где реальное и воображаемое переплеталось причудливым образом. Мы слушали его истории, не спрашивая и не останавливая, пытаясь ответить на вопрос о том, что скрывается за водопадом словесных построений мальчика. Складывалось впечатление, что сочинять он мог бесконечно, путешествуя по своему миру. Выдуманные истории тяготили, устрашали и защищали мальчика. Всё, что он хотел сказать, имело для него громадное значение. «Послушайте, послушайте, мне кажется …» - это желание поговорить, быть услышанным, понятым и принятым усиливалось, когда ребёнок был взволнован, ощущал одиночество. Если он уставал, то ему трудно было управлять собой (своей речью, эмоциональными и двигательными реакциями). Усталость трансформировалась у Егора в возбуждение, и тогда он искал поддержки и защиты среди реального мира, в том числе и в нашем лице.

Следующий этап в работе наметился, когда на вопросы типа: «Что тебе запомнилось из того, что произошло на прошлой неделе?», «Что тебя огорчило, обрадовало сегодня?» - он начинал рассказывать о своей жизни, но внезапно, путем одной из вычурных фраз (например: «На самом деле я хочу сказать …») снова уходил в свой мир. В такие моменты мы стали указывать ему на происходящее: «Сейчас ты стал говорить о том, что не имеет отношения к …». Обычно этого было достаточно, чтобы продолжить работу. Ребёнок понимал, что его услышали, поняли и чего от него ждут. В целом, отношения между нами складывались по принципу «шаг вперёд – два назад», не оставляя надежды на быстрый успех.

Дальнейшие наблюдения убедили нас в том, что игры Егора, сопровождаемые историями с неизменно агрессивными персонажами, являются ничем иным, как вербализацией гнева ребёнка. Темы его фантазий: звёздные войны, космические пираты, преследования, убийства с использованием «суперсовременной» техники. Менялись действующие лица, историческое время событий, неизменными оставались агрессивность персонажей и содержания, а также реакция автора на отношение к его рассказам. Если Егор получал возможность выговориться заинтересованному и доброжелательному слушателю, то гармония его внутреннего мира на какое-то время восстанавливалась, и он активно включался в повседневную жизнь. Если же его рассказы игнорировали, то мальчик проявлял вербальную и невербальную агрессию. Что-то очень пугало и злило Егора в его жизненной ситуации. Как в ходе обследования, так и на занятиях, он наотрез отказывался рисовать свою семью, играть в семью и разговаривать о том, что имеет к ней хоть какое-нибудь отношение. Неоднократные попытки привлечь мать Егора к работе оказались тщетными. Поэтому дальнейшие усилия психолога были направлены на снятие эмоциональной напряжённости и предупреждение деструктивного поведения у мальчика.

Комментарии: Спустя несколько лет нам предоставился случай узнать продолжение истории заговорённого гнева. Со слов матери Егора, он успешно учился уже в 6 классе, занимался плаваньем, конструированием и у него были друзья. После развода родителей мальчик жил вместе с мамой.