Психотерапия характера

Глава 6. Оральный характер: брошенный ребенок и социальное отчуждение

Нет такого испытания
для маленького ребенка,
которое с большей вероятностью
вызывало бы в нем интенсивную
и внезапную ненависть к матери,
как сепарация.

John Bowlby (1960, s. 24).

Я иногда чувствую себя ребенком,
лишенным матери... вдали от дома.

Odetta, A. Motherless Child
( Ребенок без матери ).

Этиология

Вслед за правом на существование выделяются следующие потребности маленького ребенка: он требует обеспечения всеми средствами, необходимыми для жизни, заботы и тактильного контакта. Если эти потребности не будут полностью удовлетворены, то сформируется группа других серьезных жизненных проблем, обуславливающих характерологическую адаптацию, традиционно называемую оральной.

Не все дети, которых осознанно желали их родители, получают соответствующую заботу, и даже те, которые могут ей пользоваться, не всегда располагают неизменным доступом к одному, эмоционально открытому по отношению к ним опекуну, который был бы способен создать и поддерживать определенную и здоровую привязанность. Оральная личность формируется при условии, что ребенок является принципиально желанным и если отношения привязанности слабо развиты, тогда как забота о нем является несоответствующей и вызывает многократное переживание эмоциональной покинутости, а также в случае утраты главного объекта привязанности и он никогда не замещается адекватным образом кем-то другим. Симбиоз здесь имел свое начало, но так и не был дополнен, а тем самым никогда не был разрешен. Заякоренность в материнском образе недостаточно доступна и поэтому так и не сформировалось безопасное «доверчивое ожидание». В то время, как структура шизоидного характера складывалась вокруг центральной проблемы экзистенции, жизнь орального характера сосредотачивается на ключевой проблеме потребности. В его поведении, взглядах и видимых чувствах будет проявляться полярность в отношении к данной проблеме — тенденция к самозабвенному прилипанию к другим людям, страх одиночества и покинутости, а также весьма скромные навыки заботы о себе при одновременном нежелании выражать свои потребности и просить о помощи, чрезмерной заботливости по отношению к другим людям и ничем не ограниченного самовозвеличивания в периоды «взлета» или мании.

В историях людей, проявляющих сильные черты орального характера часто имеют место такие события, как брошенность матерью или серьезная болезнь человека, осуществляющего родительскую опеку. Согласно современному состоянию знаний, утрата персоны хорошей матери глубже всего влияет на ребенка на седьмом месяце жизни, когда уже начат процесс различения, но, пожалуй, самые тяжелые случаи следует связывать со слабыми или искаженными симбиотическими отношениями, вызывающими хроническую неспособность матери удовлетворять потребности ребенка. В отличие от шизоидного характера, в этой структуре личности происходит как бы испытание «потери рая». Прежде, чем опекун будет утрачен или многократно окажется, что он не способен поддерживать связь и поддерживать ребенка, он имеет возможность испытать какую-нибудь форму адекватного контакта и по крайней мере первичной привязанности. Хронически больные, страдающие депрессией или пребывающие в алкогольной зависимости опекуны, лишенные одновременно поддержки извне, являются наиболее частыми и главными виновниками развития орального характера. Чтобы понять это, давайте представим себя в качестве главного или одинокого опекуна одного или нескольких детей в ситуации, когда мы одновременно должны справляться с какой-то серьезной, хотя еще и не требующей госпитализации болезнью. Как бы искренне ни любили мы своих детей и не хотели дать им все, что нужно, все же сами мы еле находим энергию, чтобы противостоять болезни и наверняка будем не способны в широком смысле удовлетворить все их потребности. В таких ситуациях, когда хроническая депрессия, алкоголизм или болезнь не слишком очевидны, родители оральной личности чаще всего сами являются носителями этой структуры характера. Как люди с хронически низким уровнем энергии, они снова и снова оказываются неспособными к адекватному удовлетворению потребностей ребенка.

Подобно этиологии шизоидной проблемы, внешние условия, в которых жил бы родитель, могут влиять на качество его заботы о маленьком ребенке. Мать, которая при наличии помощи мужа или близких, могла бы обладать достаточной энергией для того, чтобы быть хорошей матерью для одного ребенка, может оказаться совершенно беспомощной с двумя или тремя детьми, как одинокая мать или же в ситуации изоляции от остальных членов семьи. В сущности, как мне кажется, причины доминирования шизоидных и оральных проблем среди клиентов психотерапии в нашей исключительно мобильной и индустриальной культуре, следовало бы искать в нестабильности, остающейся в центре нашей общности семьи.

Маленький ребенок, естественно, не осознает эту социальную зависимость. Он только знает, что страдает эмоционально и физически, и что не может избавиться от этого страдания. Bowlby (1973, с. 23) пишет в связи с этим: «Независимо от того, переживает ли ребенок или взрослый состояние недостатка безопасности, страха или какой-то ощутимой неприятности, в большой степени их переживания детерминируются доступностью и реактивностью главного лица привязанности». Осуществляя наблюдения за детьми, разлученными со своими матерями, Bowlby отметил трехступенчатый процесс реакции, в котором ребенок вначале активно протестует, затем впадает в глубокое отчаяние и наконец подчиняется, внешне приспосабливаясь, но фактически отдаляясь от другого человека. На третьем этапе этого процесса ребенок реагирует на возвращение своей матери неузнаванием или бегством от нее. После восстановления связи в течение некоторого времени в реакциях ребенка заметна ощутимая амбивалентность по отношению к матери.

На основании этих наблюдений мы можем выдвинуть гипотезу о том, что неоднократно предоставляемый самому себе и разочарованный младенец сделает все, что в его силах, чтобы адаптироваться к ситуации разочарования и брошенности. Жизнь в хроническом сожалении, протесте и отчаянии слишком болезненна. Ребенок будет искать компромиссный выход, который позволил бы ему справиться с болью и расколом в связи с покинутостью и постоянным неудовлетворением его потребностей. Также, как и в других структурах характера, процесс самоотрицания начинается тогда, когда естественную реакцию на хроническую фрустрацию становится слишком тяжело переносить. В этот момент, чтобы сдержать боль, ребенок начинает искать способы заблокировать свою естественную органическую аутоэкспрессию. В оральном случае этот шаг логически основывается на убежденности, что: «Если я не буду ничего хотеть, то не буду переживать и фрустрацию». Эта стоическая позиция, хотя в некоторой степени и уменьшает непосредственную боль, не является однако реальной для целиком зависимого существа. Чтобы дополнить этот компромисс, будет необходимо найти другие дополнительные маневры.

Исследования антропологами периода младенчества принесли полезные наблюдения, помогающие понять разные формы защиты, выступающие на разных этапах развития. Обобщая эти работы, Blanck и Blanck (1974) представили формы защиты и функции, доступные детям между шестым и девятым годом жизни — в период, когда разлука с матерью, кажется, должна приводить к появлению полной, описываемой здесь, реакции на утрату. Детская первичная реакция страха изменяется в этот период от страха перед аннигиляцией на страх перед утратой объекта, которым является опекун. К прежде доступным защитным механизмам проекции, интроекции и вытеснения прибавляются дополнительные страхующие функции: идентификация, перенесение, инверсия и обращение против самого себя. Имея в распоряжении все эти — сформированные на примитивном уровне способности, оральный ребенок начинает защищаться от боли неудовлетворенных потребностей. Напомним, что первый шаг — это вытеснение потребностей. Это центральный элемент процесса самоотрицания формирующегося орального характера. Человек действительно обращается против собственных потребностей. «Если я вынужден страдать из-за моих потребностей, то я вообще перестану требовать». Благодаря ограничениям в дыхании, активности и отдаче энергии оральный ребенок требует все меньших затрат со стороны внешних факторов. Это решение, основанное на выборе депрессии ценой экспрессии приводит к легкой, но упорной депрессии, которую мы часто можем принять за характерную черту орального характера. Тем не менее надо по-прежнему что-то делать, так как проблемы ведь продолжают оставаться. Более развитые механизмы защиты дают возможность добиться частичного поощрения, при одновременном скрывании его, а также служат контролированию естественной злости, являющейся следствием хронической фрустрации.

Кратко охарактеризуем эти защитные функции.

Идентификация: Процесс стирания или удаления различий между собой и другими путем приписывания другим людям собственной идентичности, заимствование идентичности у других или слияния идентичности собственной и чужой.

Перенесение: Процесс, при котором направление чувств переносится с одного объекта на другой. Объект, являющийся целью чувств, становится тогда суррогатом (заменителем) первоначального объекта.

Инверсия: В классической теории анализа это инстинктивный механизм обращения энергетической агрессии в ее противоположность. Так ненависть может превратиться в любовь, садизм в мазохизм, тоска по какому-то объекту в его отрицание и т.д. На этом процессе основан механизм защиты, заключающийся в формировании реакций создавания видимости.

Обращение против самого себя: Другой инстинктивный механизм защиты, описанный Фрейдом (1915), служащий объяснению часто выступающего в неврозах навязчивости явления, когда личность направляет свою ненависть против себя самой, внутрь. Жажда мести принимает вид склонности к самоистязанию.

Легко заметить, что эти четыре защитные функции основаны на личностном умении замещать один объект другим (идентификация, перенесение, обращение против себя) или на замещении или замене одного чувства другим (инверсия). Способностью к замене объектов или к обращению влечений объясняются многие оральные маневры, которые были замечены теоретиками характера (напр. Lowen, 1958). Уяснив себе принцип действия этих защитных механизмов мы значительно ближе поймем взрослую оральную личность, которую вскоре будем описывать.

Независимо от того, какие формы когнитивной защиты ребенок выберет для разрешения своих конфликтов, не имея возможности удовлетворения в симбиотической привязанности, он слишком рано начинает стремиться к индивидуации. Типичный оральный ребенок рано начинает ходить и говорить и усваивает ту активность, которая позволяет ему добиться внимания других людей и одновременно достичь независимости от тех, кто не способен предложить то, что нужно. Вторая фаза процесса индивидуации — фаза упражнения, охватывает чудесное время, когда ребенок делает много прекрасных открытий. Он может выполнять много новых вещей и исследовать мир своим свежим разумом. Это время мании и время естественного самовозвеличивания и нарциссизма. Это ничего, что мамы здесь нет, посмотри, что я могу делать. Мне она не нужна. Пусть продолжается прекрасное время. Отчаяние исчезает в порыве индивидуализации и бегстве в мир. Именно таковы начала защитного механизма мании, самовозвеличивания и нарциссизма, присущие многим оральным характерам.

В неопубликованной до сих пор работе Alan Levy представил наиболее яркое описание развития орального характера. Пользуясь текстами песен, он выделил и проиллюстрировал отдельные следствия развития этой структуры характера, развивая классические понятия анализа характера, представленные в разделе 1: процесс самоутверждения, негативный ответ окружения, процесс самоотрицания, процесс адаптации — все по отношению к оральной личности. С его согласия я воспроизвожу здесь примеры, позволяющие лучше понять дилеммы оральной личности. Ты можешь проверить, сколько защитных механизмов ты различишь в описанном доктором Levy адаптационном процессе. Музыкально иллюстрированная история развития орального характера, представлена Аланом Леви 15 сентября 1975 года для California Bioener-getics Society Basic Training Group. Больше музыкальных примеров можно найти в оригинале работы.

Любовная песнь орального характера

С чего мне начать [...],
чтоб описать историю, которая
старше, чем море? [...]
обычную историю о любви,
которой она меня одарила [...].

Love Story

Процесс самоутверждения

Эта история начинается в момент рождения. Контакт с теплым, дающим телом матери — это все, в чем новорожденный организм нуждается вместо предыдущего тотально зависимого, симбиотического союза. Новорожденный, высасывая всю физическую и эмоциональную пищу, какую только может принять, декларирует всем своим существом: «Ты мне нужна». Наблюдения исследователей достаточно убедительно показывают, что интимный телесный контакт — это принципиальное условие выживания новорожденного человека.

Я буду держаться, пока ты будешь рядом.
Пусть дождь и темнота будут в небе [...]
Я буду видеть сквозь них

I'll Get By (Я выстою).

Без жизненной материнской близости новорожденный мог бы умереть. Этого типа контакт не только важен для его выживания; он становится также источником удовольствия и прототипом для развития эмоциональной сферы и сексуальности. Существует много способов выражения отношения, которое завязывается между удовольствием от бытия у груди и чувством, что тебя любят. Вот один из них:

Тепло [...] теплое касание, растекается,
касается меня, касается тебя /.../

Sweet Caroline (Сладкая Каролина).

Для новорожденного мать — это весь мир. Если только она действительно с ним, то ощущение контакта превращается в мир чудес, событие, наверное самое близкое раю на земле!

Я видел уже так много чудес [...]
Но еще не видел ничего,
что сравнилось бы с чудом материнской любви.

A Mother's Love (Материнская любовь).

Негативный ответ среды

Однако слишком часто, почти всегда, рай оказывается утраченным. Окружение лишает ребенка необходимого для него контакта. Мать недоступна, когда он в этом нуждается, она может быть поблизости, но игнорирует его или не умеет им заняться, или же слишком необдуманно оставляет своего ребенка, обрекая его на чувство покинутости и беспомощности.

Уже почти коснулась моего сердца, но потом исчезла
Теперь, одинокий, я все время мечтаю о рае,
Я повторяю себе — один раз рай был почти мой.

This Nearly Was Mine (Почти был мой).

Органическая реакция

Помня переживание удовольствия и ощущение боли утраты, ребенок своим естественным способом — плачем — домогается возвращения матери.

Когда я вспоминаю каждый твой жест.
Мне так одиноко.
Когда я жду, мое сердце поет:
Любимая, вернись ко мне.

Lover Come Back to Me (Любимая, вернись ко мне).

Когда мать действительно возвращается, ребенку трудно уже поверить и привыкнуть к тому, что она будет доступна ему в случае необходимости. Страх перед разлукой увеличивается; ребенок тесно прижмется к матери, полный недоверия и страха возможного следующего разделения.

Когда ты уйдешь, я знаю — так надо,
Уже не останется в мире ничего, на что я мог бы рассчитывать,
Просто пустая комната, полная пустых пространств [...]
и уже сейчас я говорю тебе, когда ты собираешься уходить,
Я буду медленно умирать, пока не услышу вновь твоего привет! [...]

If You Go Away (Если ты уйдешь).

В следующий раз, когда мать будет отдаляться, перепуганный, голодный организм будет реагировать злостью.

Прочь со своей беседой! Услышь меня наконец!
Или я должен сражаться со всеми властями в этом городе?
Здесь и сейчас, к чертям собачьим, вернись же ко мне наконец!

Come Back to Me в: a Clear Day (Вернись ко мне в: Солнечный день)

Повторяющийся негативный ответ окружения

Если органическая реакция злости по причине жажды или, голода встречает понимание и удовлетворение, то отчаяние утраты будет переживанием лишь временным и развитие будет продолжаться. Однако если, как это часто происходит, отсутствие контакта будет продолжаться до самого момента, когда исчерпается вся энергия, аккумулированная в плаче и протесте, отчаяние примет вид хронической депрессии. Тогда кажется, что организм живет в состоянии непреходящей печали.

Процесс самоотрицания

Теперь ребенок должен разрешить дилемму. Боль отчаяния слишком сильна, чтобы можно было с ней жить, и каждый раз, когда возникает потребность контакта, возвращается ощущение дискомфорта. Однако ничто не может заменить материнской заботы. Поскольку новорожденный еще не способен отличить внутреннее переживание в своем теле от переживаний внешнего мира, то ощущение голода он воспринимает как врага. Чтобы выжить, он должен будет отвергнуть свои чувства, в которых проявляются его потребности, занимая противоположную позицию: «Мне ничего не надо».

Каким глупцом я был [...], думая, что ты была землей и небом [...]
Нет, ты — не начало и конец [...]
Я не должен чувствовать себя одиноким без тебя.
Я могу рассчитывать только на себя [...]
Я могу прекрасно жить без тебя.

Without You (Без тебя).

Развивающаяся личность таким образом учится обращаться скорее против потребностей, чем воспринимать их, что оставляет ей небольшую возможность использовать удовлетворение, которое предлагает мир, и повергает в состояние хронической жажды и одиночества. Ее чувства колеблются между отчаянием по поводу неудовлетворенного чувства пустоты и боязнью выразить его и оказаться снова брошенным, потому что жажда «слишком сильна». Ограниченное принятие и отдачи энергии — это часть апробируемого разрешения, а его частым следствием является депрессия.

Разбитые окна и пустые коридоры, смертельно бледная луна на небе льет серый свет. Человеческая доброжелательность канула в лету; я думаю, сегодня будет дождь
[...]

I Think It's Going to Rain Today
(Я думаю, сегодня будет дождь)

Процесс адаптации

Однако чтобы быть в состоянии приспособиться к требованиям внешнего мира, надо все-таки противостоять полному погружению в депрессию. Кажется, будто эго говорит надломленному перегруженному телу: «Мы не можем так жить». Одной из популярных разновидностей компенсаторных маневров является реализация фантазии орального удовлетворения — хорошей жизни, безудержной страсти к еде, питью, наркотикам и т.д., инфантильной попытки воссоздать сладость переживания быть накормленным и успокоенным матерью.

Кто может взять завтра и смешать со своим сном, отделить все печали и собрать только крем?
Конфетный господин может [...] добавить немного любви и вот уже у мира хороший вкус [...]

Candy Man (Конфетный господин).

Другая иллюзия для эго это обещание найти успокоение в материальной безопасности — вездесущая фантазия о «хорошей жизни».

Все, что мне нужно, это иметь где-то комнатку [...] с одним огромным креслом [...] множество шоколадок, это утомит мой голод;
и к этому еще фуру угля, чтобы все согреть [...] ах, как я любил бы это!

Wouldn't Be Loverly из My Fair Lady (Как бы я любил это).

Однако дневной свет реальности раскрывает иллюзорность удовлетворения, которое приносили оральные блага и материальное богатство.

У меня есть почти все, что может посещать человека только в снах,
Автомобили и дома, и перед камином — медвежья шкура,
Однако у меня такое чувство, словно мне постоянно чего-то жаль,
Будто я так никогда и не поцеловал кого-то, о ком мог бы позаботиться.

Somethlg to Live For (Некто, ради кого можно жить).

Фундаментальное отношение это зависимость. Оральный характер знает, как ждать, как тосковать по кому-то, кто принесет ему любовь, и когда найдет благодетеля, то прильнет к нему изо всех сил, чтобы никогда больше не испытывать одиночества. Результат такой привязанности ему видится радостью, но иногда типичные, чрезвычайно резкие и разнородные перепады настроения показывают, чем на самом деле является это состояние пассивной зависимости.

Иногда я грущу, иногда как на небе,
Мое самочувствие зависит от тебя.
Для меня ничего не значит дождь, падающий с неба,
Если в лучах солнца глаз твоих я могу греться [...]

Sometimes I'm Happy (Иногда я, счастлив).

Другой способ справиться с отчаянной тоской по тому «самому исключительному» и парализующим страхом, появится ли кто-нибудь такой действительно когда-нибудь, это принятие смелого решения «оставить это в покое» и превратить самоотрицание в достоинство собственного эго.

Жить в одиночестве вовсе не трудно. Стоит только весь мир превратить в свой дом, который тебя гостеприимно примет. Не разговаривай с чужими, как бы они не были милы. И не позволь, чтобы простые мысли в твоей голове поселились.

A Man Alone (Одинокий человек).

Если кто-то из встреченных людей окажется дружелюбным и предложит возможность такого контакта, который мог бы разрушить нашу верность героическому решению о самоотречении, эго будет вынуждено выработать творческий компромисс, позволяющий вытеснить собственную потребность и в то же время удовлетворить ее. Каким образом? Благодаря принятию позиции человека «дающего и заботливого». Это метод достижения замещенного переживания материнской заботы через служение другим. Хорошо, если человек, на которого направляется собственная забота, реагирует позитивно; в противном случае настоящее чувство потерянности и депрессии вернутся.

Приди ко мне, меланхоличное дитя.
Обними и оставь свою серую грусть.
У каждой тучи — серебряная подкладка,
Подожди луча солнца, маленький.
Улыбайся, любимый, когда я поцелуем украду твою слезу,
А иначе сам я в меланхолию впаду.

My Melancholy Baby (Мое меланхолическое дитя).

Для такой личности-матери счастье означает уверенность, что она никогда больше не испытает одиночества — что избежит повторной брошенности. Для того, чтобы гарантировать необходимый контакт и безопасность, самое распространенное средство — найти кого-нибудь, кто действительно нуждается в том же самом. Однако это — всего лишь иллюзия, которая — независимо от того, насколько прочно будет укоренена, — может разрушиться, когда из «меланхолического ребенка» вдруг вырастет независимость или же когда он не проявляет особой благодарности, а процесс замещенного удовлетворения уже не гарантирует нужного разрешения. Разочарование бывает глубоким; печаль и тоска внутреннего ребенка изливаются в словах:

«Иногда я чувствую себя ребенком, лишенным матери [...]
Вдали от дома».

A Motherless Child (Ребенок без матери).

Чтобы история любви орального характера имела удовлетворительное окончание, она должна описать полный круг — вернуться к процессу траура, повторного переживания утраты контакта с матерью и сопутствующего этому страха, тоски и ярости, и наконец завершиться тяжелой работой ради повышения качества органической способности к достижению, присвоению и высвобождению энергии, необходимой для роста зрелой формы любви.

Поведение, позиция и чувства

Оральный характер преимущественно развивается тогда, когда тоска по матери уже будет вытеснена, еще до того, как будут удовлетворены оральные потребности. Тогда возникает неосознанный конфликт: с одной стороны — потребность, а с другой — страх возможного повторения глубокого разочарования. Характерное поведение, позиция и чувства, которые можно наблюдать у такого типа людей, будут зависеть от серьезности оральной проблемы и от успешности актуально используемых защитных структур.

Хотя депрессия появляется также и в других структурах характера и не связана только с оральным случаем, эпизоды депрессии всегда имеют место там, где присутствует значительный компонент оральной проблематики. Часто в качестве предыстории таких нарушений выступает сильная депрессия или дистимия, можно также встретить случаи циклотимии, и даже маниакально-депрессивного нарушения. Депрессию орального характера можно по крайней мере частично отличить от депрессии других типов характера по тому, что она как правило значительно более глубока и сопровождается большей опустошенностью, отчаянием и тоской. Хотя имеются также случаи длительной, однополюсной депрессии, но такие особы подвержены значительно более сильным колебаниям настроения, чем люди других типов характера. Часто они могут сохранять нормальный и даже чрезвычайно интенсивный уровень активности, который может проявляться в маниакальных эпизодах. Рано или поздно все-таки искусственная энергия, движущая ими, истощается, и они переживают глубокий срыв, вплоть до длительных периодов спада. Оральный характер это, в сущности, недокормленный, неудовлетворенный организм со значительно сниженным уровнем жизненных сил. Мания — это попытка скрыть этот факт и избежать конфронтации с глубоко укорененными чувствами отчаяния и тоски. Как и следует ожидать в такой ситуации, брошенный ребенок подвержен серьезным болезням. Этому есть несколько причин: во-первых, такая особа не интернализовала в достаточной степени умение заботиться о себе, во-вторых, не обусловленные какими-либо глубокими причинами, периоды взлета и гипомании истощают ее внутренние ресурсы, и в-третьих — болезнь есть социально одобряемый и согласующийся с собственным эго метод вызвать у других внимание и заботу.

У орального характера имеются также реальные трудности с сохранением взрослого подхода к работе, семье и личным делам. Оральный человек просто слишком рано повзрослел. В каждой такого рода личности скрывается глубокая травма вследствие необходимости становиться взрослым и принимать взрослую ответственность. Неосознанно брошенный ребенок жаждет, чтобы кто-нибудь о нем позаботился, и чувствует, что мир ему по-прежнему должен настоящую жизнь. И хотя чтобы достигнуть зрелой формы приспособления к требованиям взрослой жизни, он может жестоко подавлять свою систему убеждений и желаний, все равно он втайне мечтает о том, чтобы остаться в постели и чтобы его кормили. Все, что связано с работой, супружеством, детьми, домом, все финансовые и личные дела — это для него попросту слишком много. Отчасти потому, что он перетруждается, чтобы отвечать требованиям, он часто не хочет принимать ответственность за собственные неудачи. Нередко он считает себя непонятым, преследуемым и неоцененным. Поскольку оральная особа по сути уже однажды сдалась, то ее уверенность в себе, как и агрессия исключительно слабы. Она не способна ни соответствующим образом организовать свою жизнь, ни предпринять попытку исправить ее. Она не способна добиваться того, чего жаждет, и ей нелегко кого-либо о чем-либо просить. Она также не может отказать, когда ее о чем-то просят. Она может ждать и тосковать по жизни, нехватку которой она остро ощущает, и в то же время не способна ни стремиться к ней, ни формировать ее. Она может сожалеть об этом недостатке, но не способна выразить клокочущую в ней злость. В итоге оральная личность часто проявляет повышенную чувствительность. Lowen (1958) сравнил эту ситуацию с сорванным плодом. Слишком рано отделенный от дерева, он останется сырым, твердым и лишенным сладостной сочности, которую обрел бы в процессе созревания.

Все эти черты, предоставляемые наиболее последовательным образом, я имел возможность наблюдать у людей, направляемых ко мне для психологической оценки в ситуации, когда их лечение после каких-то случаев, травм, часто связанных с работой, не приносило ожидаемых результатов. Тогда врач предполагает, что на первоначальную причину накладывается в их случае влияние каких-то дополнительных психологических факторов. Тогда я очень часто обнаруживал истории оставления, многократной утери исходного лица, являющегося объектом привязанности, или же хронический недостаток соответственного удовлетворения потребностей в детстве. Дополнительно это неоднократно сопровождалось историей перегруженности работой и чрезмерной ответственностью с периода вплоть до юного возраста и даже раньше. Тогда часто появляется не лишенная оснований жалость к людям, для которых человек трудился, и претензии к врачу, который не может излечить полученную травму. Личное отношение к проблеме пассивно и не асертивно, ответственность перекладывается на врачей, а ее участие в лечении минимально или вовсе отсутствует.

Люди такого типа чаще всего действительно серьезно страдают, но им очень сложно помочь, поскольку они ведут себя пассивно-агрессивно, беспрестанно жалуются и плачутся, их обычно не очень любят врачи и они не встречают нужной симпатии и понимания. Растерянные врачи часто представляли их мне, как «тяжелых», что пациенты в свою очередь вспоминали с горечью и обидой. Умение выслушать всю их боль и фрустрацию и признать всю реальность их переживаний — однозначно самая ценная реакция в формировании этого поначалу трудного контакта.

Все оральные люди травмированы и жаждут быть услышанными в своей боли и отчаянии. Рассматривая особую экспрессию симптомов оральности, можно испытать чувство, что человек перерабатывается вплоть до момента срыва в своем самом слабом месте, который чаще всего находится в нижней части спины. Срыв или травма предоставляют ему возможность почетного освобождения от неприятных требований взрослой жизни, которые в сущности всегда превышали его возможности. Поскольку он сейчас болен или страдает, то может получить заботу и помощь без специальной просьбы об этом. Благодаря пенсии и другим программам помощи он может наконец обеспечить себе жизнь такую, какая согласно его неосознанным убеждениям — ему причиталась. Таким образом он находит компромиссное решение, примиряющее многие противоречивые требования. Все, что он должен сделать, чтобы сохранить это, — это не допустить выздоровления. Но чтобы сохранить уважение к себе, он должен действительно страдать, и так и есть на самом деле.

Оральный характер сталкивается со многими проблемами в любовных связях. Если он хорошо не застрахован или же когда его защита не действует, он растворяется в любви. Если надежда найти рай, забыться, оказывается разбуженной вновь, человек растворяется в симбиозе. Его партнер может сопротивляться, чувствуя, что связан и озадачен таким полным слиянием. Сам он в таком союзе может жаловаться на утрату идентичности, но в то же время будет отказываться от активности, которую не может делить с близким человеком. Хотя внешне может казаться, что оральный характер предлагает исключительную заботу, партнер часто будет чувствовать себя обиженным и используемым скрывающейся за ней жаждой безусловного внимания.

Повсеместны также сексуальные проблемы. Сексуальные влечения, подобно другим важным жизненным силам, у орального характера слабы. Человек в значительно большей степени жаждет прикосновения, объятия и непосредственного физического контакта, нежели сексуального акта. Симбиотический характер отношений, по которому тоскует особа и который она выстраивает, вызывает удушение сексуальности. Когда в симбиотическом союзе различия между мужчиной и женщиной стираются, а агрессия и асертивность смягчаются, то подавляются всякого рода страсти и секс принципиально исчезает. Симбиотический союз — это союз лишающий различий. Сексуальность же предполагает много отличий, угрожающих симбиотической привязанности. У женщин с оральным характером часто бывает преждевременный оргазм, а оральный мужчина часто характеризуется пониженной сексуальной возбудимостью или ее отсутствием по окончании первой фазы ухаживания в связи с женщиной. Для орального характера участие равнозначно симбиозу, а симбиоз убивает секс.

Брошенный ребенок переносит свой страх будущего одиночества на интимные связи. Обычно он имеет большие проблемы с одиночеством и убегая от них, может преждевременно вступать в неподходящие связи. Его страх может быть источником ревности или периодических приступов паники по отношению к малейшим сигналам возможного оставления. Невинно блуждающий взгляд партнера, его опоздания или же отсутствие частых или ожидаемых телефонных звонков могут вызвать панику, в которой он часто полностью обвиняет этого человека. Оральный характер может проецировать на партнера свою склонность уходить, покидать, как только он станет для него хлопотным, и поэтому будет усматривать висящий меч «дезертирства» там, где другой человек его совершенно не замечает.

Как и в любой другой структуре характера, здесь выступает тенденция поступать с другими так, как раньше поступили с нами. Согласно этому принципу оральная личность склонна бросать тех, с которыми раньше сблизилась. Поскольку она подавляет свои асертивные и агрессивные реакции, то теряет сама себя в союзе с другим человеком, дает больше, чем хотела бы и обнаруживает, что взрослые отношения требуют от нее действительно слишком много, пробуждает в себе жалость и впадает в раздражение. Таким образом она либо подчиняется и уходит, либо старается так обставить ситуацию, чтобы иметь возможность так поступить. Jackson Browne выразил это так:

Опасность — вот что ты видишь в глубине обманчивой любви
Твой прекрасный возлюбленный — это прекрасный пример глупости
Поэтому ты убегаешь и ищешь в других совершенства
Когда одиночество бьет из твоей жизни фонтаном из пруда, наполненного водой.
Фонтан печалей, фонтан огней
Ты хорошо знаешь пустой звук твоих шагов, когда один
Идешь по коридору.

Fountain of Sorrow (Фонтан грусти).

У орального характера весьма серьезные проблемы с одиночеством и он может впадать в панику, когда окажется один или почувствует отделение от главного объекта привязанности, особенно тогда, когда у него нет хорошо развитых компенсаторных механизмов. В такие моменты он может проявлять склонность к проблемному поведению — к привыканию к наркотикам или к состояниям зависимости. Некоторые элементы раннего детского развития приносят полезные наблюдения, позволяющие понять эти проблемы и оказать соответствующую помощь. На пятом или шестом месяце развития у ребенка формируется привязанность к конкретному человеку. «Страх восьмого месяца» связан именно с этим процессом. Около восьмого месяца жизни ребенок, попав из рук матери или отца в руки кого-то чужого начинает проявлять страх или заинтересованность. В это время он более, чем до сих пор, становится подвержен переживанию боязни сепарации.

Примерно в этот же период младенец начинает связывать себя с «переходными объектами» (Winnicott, 1953). Эти объекты в нашей культуре, чаще всего — плюшевый мишка или плед, позволяют частично успокоить страх сепарации и замещают мать во время ее отсутствия. Дети проявляют тенденцию отказываться от поддержки этих объектов как только почувствуют себя в большей безопасности, благодаря формированию репрезентации постоянства главного лица привязанности в их жизни. Более или менее закрепившееся «постоянство объекта» дает им возможность оставить переходные объекты.

Такого рода постоянство объекта в реальности никогда не бывает оральным характером достигнуто; поэтому усиление значимости природы и роли перенесения в его жизни может способствовать его пониманию и лечению. Очень часто оральные проблемы приводят к возникновению сильной привязанности к переходным объектам, особенно к тем, которые помогают людям чувствовать себя лучше. Как мне кажется, сильная привязанность к использованию разного рода стимуляторов и наркотиков может быть вполне успешно объяснена привязанностью к переходному объекту. Факт, что большинство этих средств формирует эффект физиологической и психологической зависимости, дополнительно еще усиливает это действие. Развивается привязанность не только к таким типично «развлекательным» средствам, как алкоголь, никотин, марихуана или кокаин, но также и к средствам менее явно вредным и социально принятым, таким как кофеин или сахар. Стоит заметить, что оральный характер склонен попадать в зависимость и в связи с этим помощь в установлении и затем в прерывании более полезных для клиента связей с переходными объектами может найти успешное применение в терапии. Если оральный характер владеет хорошими компенсаторными или защитными механизмами, то тогда мы сможем увидеть внешне успешную личность, основные желания которой однако не удовлетворены. Ее потребности будут вытеснены либо спроецированы на других. Она будет проявлять тенденцию к идентификации с другими меланхоличными детьми этого мира и окружать их заботой. Скорее всего ее будут воспринимать, как заботливую, правильную и мягкую. По ходу она может применять перенесение и компенсацию в виде чрезмерного объедания, увлечение алкоголем или наркотиками, чтобы достигнуть быстрого подавления чувства пустоты, потерянности и отчаяния. Это решение тесно связано с перенесением потребности любви со стороны других на потребность быть окруженным предметами, которые, как принято считать, особенно в нашей культуре, могут предлагать другого рода успокоение.

Другим маневром орального характера является изменение потребности заботы и любви на потребность внимания. Многие клиницисты заметили, что люди такого типа часто разговорчивы и вербально очень одарены и используют это умение для привлечения внимания и получения признания. Удовлетворение, полученное таким образом, что признает любая популярная звезда, все же очень не постоянно.

Только легенды остаются одинокому мальчишке, когда он один возвращается домой.

Carly Simon, Legend in Your Own Time
(Легенды твоего собственного времени).

Усиленное внимание, которое направляется в нашей культуре на широко известные лица, становится неприятной тягостью. Однако пока мы не достигнем славы, очень заманчивой кажется иллюзия, что именно она наконец заполнит пустоту.

Путем инверсии оральная личность изменяет свое принципиально инфантильное, нарциссически-эгоистичное, безответственное и неприятное в контакте истинное self, придавая ему гораздо более привлекательную обертку. Часто она тогда получает поддержку своей излишней заботливости, которая скрывает неосознанные желания, или же своему преувеличенному чувству ответственности, которая неосознанно отвергается. Если это фальшивое self будет хорошо сформировано и найдет мощное подтверждение, то только тяжелая болезнь или травма могут обнаружить существование истинного self, которое было отвергнуто и задушено. Сопротивляясь своим потребностям, оральная личность обращается против самой себя. Она принижает значение естественного факта бытия нуждающимся, связанный с настоящим self. Злость, которая фактически возникает против покидающих или отделяющихся родителей, оказывается вытесненной и обращенной против самого себя, сохраняя таким образом компромиссное решение, каким является фальшивое self. Способность орального характера к вытеснению, перенесению пли замещению одного объекта или влечения — это второй ключ к пониманию его защитных структур. Оральные проблемы имеют тенденцию к цикличности и в ходе терапии как правило колеблются между компенсацией и срывом. Важно, чтобы терапевт понимал природу этой цикличности и удерживал клиента от прекращения лечения, если окажется, что компенсация вновь действует или что он находится в гипоманиакальной фазе новой или возрожденной любви, в которой склонен думать, что обещанный симбиоз будет разрешением всех его проблем.

В таблице 11 содержится упрощенная характеристика того, что можно наблюдать у оральной личности в состоянии срыва и в состоянии компенсации. Хотя можно встретить и таких людей, у которых состояние срыва является постоянным или у которых оральные проблемы настолько слабы, что не мешают поддерживать вполне удовлетворительные компенсаторные механизмы, но все же чаще имеет место промежуточная фаза между срывом и компенсацией. Это явление естественно более очевидно в случае маниакально-депрессивных пациентов и у тех, которые демонстрируют явные проявления циклотимного нарушения. Хотя маниакально-депрессивный психоз часто имеет органическое происхождение, но может быть также спровоцирован личностными факторами. Как и все мы, оральный характер привязывается к своим формам защиты, а на этапе взлета в своих колебаниях настроения он влюблен в самого себя. В такой период оказывать ему помощь нелегко, но анализ проявляемого им самовозвеличивания и характерного стереотипа колебаний настроения может оказаться очень полезным на этом этапе любой длительной терапии.

Также очень сложно помогать клиенту, который изолирует любые чувства, впадает в депрессию, безнадежность, уходит, сосредоточивается на себе, представляет из себя жертву. Самый подходящий момент для оказания помощи появляется в моменты выхода настоящих чувств отчаяния и тоски, мотивирующих по крайней мере поиски помощи и принятие ответственности за изменения. Привести человека к этому необязательно удобному, но важному пункту — главная задача терапии.

Таблица 11. Способы экспрессии оральной личности

* Позиция, в которой можно инициировать наиболее драматические изменения.

В ходе терапевтического процесса начинают открываться отдельные секреты оральной личности. Вместе с обнаружением собственной слабости, факта бытия нуждающимся и сосредоточенности на себе, она также осознает всю глубину ненависти к собственной персоне. В отличие от шизоидного характера, оральная личность переживает эту ненависть в меньшей степени, как чуждую, доминирующую над ее реакциями силу, а скорее как осознанную и глубокую аверсию к слабой зависимой личности, какой себя чувствует. Ненависть здесь не столько неассимилированный интроект, как в шизоидном случае, сколько направленная на себя ненависть к матери.

Оральная личность может сформировать в себе стойкий страх перед тем, чтобы «требовать слишком много» и принять сценарное решение: «Если я буду нуждаться слишком во многом, то буду унижена и покинута». Зажатая в своей реакции симбиотического ухода она по-прежнему полна злости, отчаяния и страха перед последующим одиночеством. Эта интенсивная и внезапная ненависть к матери, о которой говорит Bowlby (1969, с. 24), была вытеснена и обращена на собственное self. Оральный характер находится в классически депрессивной ситуации, в которой чувства любви и ненависти обращены к одному и тому же лицу (матери). Ненависть заблокировала чувство любви, а любовь стала средством сдерживания ненависти. Следствием удушения эмоций является депрессия. Для типичной оральной личности, идеальное self, которой инвестирует прежде всего в развитие любящей, заботливой и мягкой натуры, обнаружение в себе внезапных чувств злости — тревожное переживание. Однако, как и в шизоидном случае, открытие этих неосознанных убеждений и чувств, а также освобождение от физических и познавательных блокад, сдерживающих настоящую экспрессию — есть продолжение пути к выздоровлению.

Между оральным и шизоидным характерами имеется порядочное сходство. Особы с одним типом личности имеют тенденцию к проявлению симптомов, характерных для личности второго типа. Клиницисты, применяющие в своей практике анализ характера, часто на специальных конференциях обсуждают такие смешанные орально-шизоидные случаи. Очевидно, что ребенок который был нежеланным и отвергнутым, скорее всего не получит со стороны родителей необходимой заботы. Также, если ребенок является для родителей слишком большой проблемой, как в случае оральной личности, его настоящая экзистенция будет ставить перед взрослыми их собственные ограничения. Такого рода неприятный опыт может вызвать злость по отношению к ребенку. Личности как орального, так и шизоидного характера пережили свои изначальные сложности в процессе привязанности и, следовательно, постоянно будут испытывать трудности в последующих отношениях привязанности. Одна и вторая имеют тенденцию к проявлению слабости, большей впечатлительности и решительно менее удовлетворены, чем люди с типом характера, сформировавшимся в более поздний период.

Ввиду этого сходства или даже идентичности, для образовательных целей, стоит подвести итог различиям в их этиологии, поведении, взглядах и эмоциональных реакциях. Насколько шизоидная проблема касается самой экзистенции и выживания, настолько оральная связана с вопросом потребностей. Иначе говоря, оральный характер уделяет относительно мало внимания своему праву на существование и меньше переживает за проблему выживания, а больше сосредотачивается на своем праве быть нуждающимся и на проблему нахождения или утраты лица привязанности. Согласно теории объектных отношений, изначальный страх уничтожения начального периода развития преобразуется в страх утраты объекта любви. Поскольку оральная личность испытала большую привязанность, она более открыта и контактна, менее отстранена или изолирована. Вытеснение агрессии — главный прием обоих типов характера, но оральный характер располагает большим доступом к чувствам. Он также имеет больший доступ к импульсам агрессии через осознанно переживаемое сожаление или травмы.

Прежде, чем появилась формирующая характер травма, оральная личность смогла достигнуть более высокого уровня развития эго и поэтому ее формы защиты более искусны, она шире использует инверсию, перенесение и идентификацию. В ее жизни больше эмоциональных волнений и драм и, за исключением периодов депрессивного срыва, меньше проявлений погибшей личности. По этой же причине она более подвержена эмоциональным перепадам настроения, чем шизоидная личность. На познавательном уровне, пролить свет на различия могут сценарные решения. Для шизоидного характера это будет: «Со мной что-то не так. Я не имею права на существование». Для орального же: «Я не могу себе позволить нуждаться слишком во многом. Я должен всего добиться сам». Конечно, имеются также сходства и различия в проявлениях энергетической экспрессии, которые мы рассмотрим в следующем параграфе.

Энергетическая экспрессия

Теперь я приведу результаты наблюдений многих терапевтов биоэнергетической ориентации, касающиеся физических, телесных последствий оральной этиологии. Согласно их концепции в процессе самоотрицания личность сокращает те мышцы, которые сдерживают естественную, спонтанную и оригинальную аутоэкспрессию, а также врожденную эмоциональную реакцию на негативно настроенную среду. В большой степени физические последствия формирования характера — есть результат процесса самоотрицания. В значительно меньшей степени они могут также служить проявлением адаптационного процесса, в ходе которого личность изменяет сама себя. Особенно это характерно для более укорененных структур характера, и таким образом через соответствующим образом приспособленную маску он может показать миру идеальный образ своего эго.

Как известно, в рамках процесса самоотрицания оральная личность вынуждена сдерживать сознание и экспрессию собственных потребностей. Более того, она также должна подавлять все свои естественные и спонтанные реакции на неудовлетворение своих потребностей. Чтобы быть в состоянии дальше продолжать жить, она должна подавить в себе чувство злости из-за покинутости и неудовлетворенности, свое окончательное и глубокое отчаяние перед лицом этой реальности и свой страх оказаться вновь, буквально или эмоционально брошенным. Одним из самых простых способов подавления всех чувств, как я уже показал на примере шизоидного случая, является простое ограничение дыхания. Многие терапевты биоэнергетической специализации замечали, что люди с оральной историей обычно достигают этого эффекта путем выставления плеч вперед, вследствие чего происходит ограничение и западание грудной клетки, которому часто еще сопутствует западание (впалость) грудины. Поэтому личности с оральным характером имеют впалую грудную клетку и округленные плечи.

Кроме этого общего ограничения дыхания тело оральной личности также выдает ее неумение добиваться того, чего она хочет. Характерно значительное хроническое напряжение в области плечевого пояса и сопутствующее этому напряжение в верхней части спины, между лопатками. Если мы примем такую позу с вогнутой грудной клеткой и вытянутыми вперед плечами, то убедимся, что наша голова также естественно выдвинется вперед, как бы опережая нас.

Чтобы еще более удержать плач и отчаяние, оральная личность будет дополнительно напрягать мышцы нижней части живота, не допуская таким образом конвульсивных рыданий, а также мышцы, располагающиеся от основания шеи и до челюсти. Такого типа энергетические изменения служат также подавлению импульсов агрессии и страха. Напряжение в районе плеч, в верхней части спины и в грудной клетке блокирует возможность удара и жест доставания чего-либо, по тому же принципу, что и напряжение в основании шеи и сжатие челюстей служат сдерживанию прямого выражения агрессии. Ограниченное дыхание и сжатые челюсти тормозят чувство страха.

Если мы попытаемся принять вышеописанную позу, то сможем убедиться, что оральный характер принимает очень сложную и неудобную позицию. Принятие самых основных благ со стороны среды ограничено, а экспрессия в значительной степени подавлена. Хроническое напряжение и сдерживание истощает запасы энергии, одновременно препятствуя их более значительному пополнению. В то же время, когда мы скрываем свои потребности и свою зависимость, мы должны самостоятельно твердо стоять на ногах и справляться с жизнью. Чтобы выполнить эту задачу, оральная личность может преждевременно начать ходить и будет сохранять эту позу постоянно жестко закрепляя колени. Эта жесткость дополнительно еще более увеличит напряжение в нижней части спины, вызывающее выдвижение таза вперед. Поэтому для типичной оральной личности характерна слабо развитая мускулатура. Хотя основной костный скелет может быть нормальным или даже удлиненным, мышечная система, как правило, бывает недостаточно развита. Ноги не будут сильными, здоровыми, с развитыми мышцами, а скорее — слабыми или даже худыми. Подобно шизоидной личности, она не будет ощущать достаточно прочного контакта с землей, о чем свидетельствует форма ее ног. Принимая во внимание все это, мы вынуждены признать, что оральный характер находится действительно на «позиции проигрыша».

Глаза, становясь окнами души, выдают настоящую природу орального характера. Их выражение описывается по-разному — как нуждающееся, глубоко эмоциональное, доброжелательное или даже просящее. В то время, как глаза шизоидной личности выдают принципиальную нехватку жизни и уход от мира, в этом случае мы можем увидеть глаза человека глубоко нуждающегося. Как бы он ни старался быть самоотверженным и независимым, его поза, очевидный недостаток сил в теле и тоскливый взгляд выдают его настоящую натуру. Он действительно слаб, зависим и сосредоточен на себе. Он ненавидит себя из-за этого, но по-прежнему ищет кого-нибудь, кто мог бы признать и любить его в его истинном self, кто справился бы с этой исключительной задачей. Сравнение тела шизоидных и оральных личностей обычно бывает очень полезным, поскольку позволяет открыть много сходств и различий. В обоих случаях мы имеем дело с особой слабой и впечатлительной, что является следствием недостатка принятия и удовлетворения потребностей в ранней фазе развития; эта особа, испытывающая глубокий страх по отношению к миру и борющаяся с сильными негативными эмоциями по поводу того, с чем ранее встретилась. Она блокирует жизненные силы и дыхание, которое их питает. С этим связан также недостаток стабильной опоры, проявлением чего является слабость и жесткость стоп и ног. Оба типа характера подвержены всяческим болезням.

Однако классическая оральная энергетическая экспрессия отличается от той, которую будет представлять шизоидная личность. Мускулатура оральной личности будет скорее более расслаблена и менее разделена, чем у личности шизоидной, которая кажется жесткой, забитой и неподвижной. Насколько шизоидные глаза выражают отстраненность и даже шок ненавидимого ребенка или же застывший ужас, с которым он должен справляться, настолько оральные глаза выдают прежде всего огромные потребности, тоску и отчаяние. Глаза оральной личности сигнализируют о ее большей способности к контакту, большее умение устанавливать и поддерживать отношения привязанности. Оральный человек, выражаясь кратко, более «на месте», чем шизоидный. Оральное нарушение позы тела, проявляющееся наиболее явным образом в выдвижении вперед головы и таза, в шизоидном случае менее очевидно. Однако, как мы уже вспоминали ранее, эти различия носят скорее теоретический, чем практический характер, поскольку оральный и шизоидный характер могут сосуществовать в одном человеке. Мы также сказали, что характер оральный, так же, как и шизоидный, подвержен заболеваниям. Кроме общей слабости личности, недостаточных умений позаботиться о себе и тенденции к гипомании, которая вызывает перегрузку и без того очень нежных форм телесной защиты, оральная личность имеет тенденцию к частым болезням. Она в целом подвержена инфекциям и разного рода болезням, но имеет также особые чувствительные зоны. По причине напряжения в области шеи и челюстей, она очень часто страдает от головных болей. Ограничение дыхания и общая слабость способствуют тому, что оральный характер особенно подвержен инфекциям и болезням дыхательных путей. Вследствие хронического напряжения в нижней части спины и живота он особенно подвержен болезням и травмам позвоночника и болезням нижнего отдела пищеварительного тракта (таким, как синдром раздраженного кишечника, спастическое воспаление кишечника и т.п.). Хроническое напряжение в плечевом поясе и верхней части спины связано с частыми болями, травмами и вывихами позвоночника в этих областях тела. И, наконец, слабость ног и тенденция к ограничению коленных суставов усиливает степень подверженности травмам коленных суставов. По причине всех этих особенностей и дополнительных, вторичных черт, приобретенных в результате болезней, оральная личность часто воспринимается как больная, ипохондричная и проявляющая психосоматические признаки.

Терапевтические цели

Чувства и чувственные переживания

В этом параграфе я опишу терапевтические цели для орального характера, касающиеся эмоций и тела. Главным в этом случае будет привести к высвобождению переживаний как вытесненных потребностей, так и подавленных чувств, являющихся результатом хронической фрустрации этих потребностей. Чтобы вызвать и поддержать этот процесс, может оказаться полезным изменение способа ощущения собственного тела данным человеком, чтобы, к примеру, он смог почувствовать, что его стопы и ноги являются для нее мощной опорой, что его тело может свободно дышать, отдыхать и расслаблять хронически напряженные мышцы.

Оральная личность будет испытывать угрозу от проявления собственных потребностей. Ощущая их, она часто будет говорить: «Боже, как я ненавижу эти чувства. Они так унизительны и примитивны». Но никто не воспримет такого ребячества! Выявление настоящих потребностей угрожает целостности компенсаторной адаптации с сопутствующей ей специфической концепцией self, жизненной философией и стратегиями поведения. Переформирование этого, проявляющегося на каждом уровне, сопротивления глубоко запрятанным истинным потребностям будет главной частью терапии орального характера. И хотя главная задача терапии — высвобождение потребностей, нельзя с этого начинать ввиду естественного мощного сопротивления такого рода переживаниям. Чаще же к осознанию скрытого гнета неудовлетворенных потребностей приходят в ходе высвобождения переживаний и экспрессии других эмоций. Самый легкий способ добиться эмоционального контакта с брошенным ребенком — это выслушать его жалобы и с пониманием отнестись к его боли и сожалениям, которые по ходу терапии будут возрастать вплоть до глубокого отчаяния по причине хронической неудовлетворенности. Очень часто в других условиях такая личность подавляла бы в себе желание жаловаться — то ли потому, что у самой нет никакого желания демонстрировать свою слабость, то ли потому, что другие уже устали постоянно выслушивать ее жалобы. В такой ситуации встреча с атмосферой приятия и эмпатии будет исключительно ценным опытом, начинающим процесс эмоциональной экспрессии, который возвратит истинное self.

Хотя голосу глубокой злости не дают хода, вовсе не далекие от нее чувства сожаления и раздражения как правило легко доступны. Эти эмоциональные искры могут тактично использоваться, а разгоревшийся из них огонь злости можно поддерживать до тех пор, пока из них не выделится огонь бешеной враждебности. По ходу откроется также значительное сопротивление, поскольку человек до сих пор искоренял эти свои чувства и осуществлял значительные инвестиции в противоположный образ самого себя — добродушного, любящего и заботливого.

Высвобождая все эти чувства, человек с оральной проблемой будет вынужден бороться со страхом. Осознание проявляющихся потребностей, злости и отчаяния будет вызывать страх перед чувствами отвергнутости и одиночества. Не безосновательно оральная личность говорит: «Никому не нужен тот, кто настолько зависим, полон враждебности и так отчаянно несчастен».

Оральная личность права в своих выводах о том, что должна это «перерасти». Однако чтобы вполне достигнуть этой цели, не может, как делала до сих пор, перепрыгивать через отдельные этапы процесса созревания. Она не должна пытаться бегать, пока не научится ходить. Она должна почувствовать себя окруженной заботой, должна научиться непосредственно использовать то, что другие могут ей дать и, конечно, должна научиться сама заботиться о себе.

Оральный характер, так же как и шизоидный, должен развить в себе понимание — как в буквальном, так и в переносном смысле. На чувственном уровне следствием этого будет ослабление хронического напряжения в теле и обретение опоры и заземления. Дополнительная работа над укреплением общей мускулатуры и сопутствующего ей ощущения стабильности, силы и уверенности в функционировании тела будет следующим этапом в процессе роста. Это упрочение и общее укрепление будет способствовать развитию переживаний и экспрессии естественной враждебности, а также поддержанию здоровой личностной агрессии и асертивности. Работая над достижением такого укрепления, терапевт параллельно трудится над телом клиента, ослабляя напряжение, концентрирующееся в нижнем отделе спины и живота, в плечевом поясе, у основания шеи и в челюстях. Дальнейшая систематическая работа будет направлена на «открытие» грудной клетки, дыхания и прохождения энергии через шею и горло. (Эти изменения необязательно будут результатом терапии, непосредственно направленной на тело клиента. Они могут быть следствием разного рода действий, которые высвобождают в оральном характере ощущение его истинного self). Когда тело будет «излечено», закреплено и укоренено в действительности, когда появится свободное дыхание и возобновится течение энергии по телу и когда будут высвобождены подавляемые чувства может начаться процесс зарождения настоящей, зрелой любви. Оральная личность развивает настоящую привязанность и когда ее опыт одиночества (покинутости, брошенности) будет пересмотрен, может заново начать верить, расти, отличаться от других и направлять свою любовь от self к другим. Тогда и только тогда ее законные взрослые потребности могут быть удовлетворены. Тогда она может встретить надлежащую заботу и внимание, может быть по-настоящему зависимой и в то же время действительно самостоятельной, возрожденной и полной искреннего энтузиазма к жизни.

Когнитивные процессы: отношение и убеждения

Наверное, именно на примере орального характера наиболее явно прослеживается противопоставление осознанных взглядов и убеждений неосознанным. На когнитивном уровне задача терапевта заключается в том, чтобы помочь клиенту в идентификации и поляризации, а также в достижении осознания, интеллектуального инсайта, знаний на тему self. Оральный характер должен раз и навсегда понять, что он слишком рано противопоставился своей детской природе и развил компенсаторное фальшивое self, предлагая другим то, чего сам не получил. Его заботливая натура, пусть очень высоко развитая и часто внешне вполне эффективная, есть психическая попытка получить заботу о себе самом, прямо или заместительным образом. Эта забота, проявляемая в близких отношениях с другими людьми, часто принимается за желание. Оральная личность может получить большую пользу от осознания того, каким образом она использует и создает свое одиночество вплоть до покинутости в связях с другими людьми. Ей можно помочь в осуществлении инсайта в ее собственные сценарные решения, как то: «Мне ничего не нужно. Всего этого я могу достигнуть один. Если я буду слишком во многом нуждаться, то буду осужден и покинут». Ей также можно помочь осознать, каким образом эти предписанные (скриптовые) решения обуславливают реализуемые ею «игры», вновь и вновь подтверждая правильность основных жизненных решений. Несмотря на то, что такая личность в большинстве случаев предлагает любовь и заботу и что в течение некоторого короткого отрезка времени способна давать то, чего сама не получила, все равно в конечном итоге ее неразвитая и в сущности инфантильная натура проявится и вызовет крах всех прочных, крепко укорененных и зрелых форм самоотдачи. Явившиеся следствием этого надломленность, зависимость, прилипание и сосредоточенность действий на себе приводит в окончательном итоге к исчерпанию терпения и чувств друзей, коллег и любовников до такой степени, что личность может вновь пережить отверженность, покинутость и глубокую фрустрацию. Ее жажда безусловного и тотального одобрения и любви, обычно неосознанная, не подходит для функционирования во взрослом мире, требующем взаимности. В соответствии с тем, чего она боялась, ее потребности и связанный с ними провал привели к новому одиночеству. Непреднамеренно это вызвало закрепление основных сценарных решений и компенсаторных действий, направленных на получение одобрения. Бегство в компенсацию подготавливает очередной срыв и т.д. Очевидно, что этот стереотип становится тем более деструктивен, драматичен и стоек, чем ниже в континууме структурного развития находится данная личность. Колебание между компенсацией и срывом в примере стиля характера могут быть в принципе незаметны, тогда как в случае нарушений личности будут весьма глубоки.

Инсайт в такого рода циклы окажется весьма полезным орудием для взрослой личности с оральным характером. Когда он будет осуществлен, терапевт сможет начать работу по выявлению тех защитных механизмов, которые служат компенсации, или будут: отрицание, проекция, интроекция, инверсия, идентификация, обращение против собственного self и перенесение. Памятуя об оральной потребности в постоянном одобрении и поддержке, можно объяснять, оспаривать, противопоставляться, интерпретировать и каким-то образом подкапывать броню прежней системы защиты, которая поддерживает губительный стереотип. Такого рода когнитивные стратегии, относящиеся к природе личностных циклов, будут особенно полезны во время периода взлета или гипомании, если вдобавок будут объединены с приемами физического укрепления.

Когда будут реализованы все эти задачи и полученный инсайт подтвердится эмоциональными и поведенческими изменениями, появятся условия для того, чтобы оральная личность начала воспринимать себя такой, какая она есть на самом деле. Теперь она будет в силах дать право голоса своей детской, нуждающейся натуре, зная, что приходит к этому верным путем, и признавая, что она еще должна созревать. Она будет идентифицироваться с историей своей брошенности и хронического неудовлетворения потребностей. Отдавая себе отчет в том, что это — раны, требующие излечения, она может более реалистически сконцентрироваться на процессе созревания. Тогда она не будет пытаться игнорировать свою впечатлительность, а начнет реалистично работать в рамках доступных для себя возможностей, выстраивая свою силу, соотнесенность с реальностью и исполнительные умения. Очень важно в ходе всего этого процесса вновь и вновь подтверждать право оральной личности быть нуждающейся и укреплять ее идентификацию с нуждающимся self. Мы надеемся, что она достигнет такого уровня сознания, который можно описать простыми утвердительными декларациями: «Я имею право на потребности. Я имею право просить об удовлетворении моих потребностей. Я имею право добиваться того, в чем нуждаюсь, признавая подобное право за другими. Я позабочусь о себе. Я могу быть один. Я имею право на сожаление о предшествующем опыте утрат. Я могу быть сильным. Моя идентичность находится во мне. Я имею право жаждать любви и любить других людей».

Когда мы исходим из того, кем являемся на самом деле, то приобретаем фундаментальную стабильность и силу. Даже если эти представления инфантильны и полны отчаяния, как в случае с классическим оральным характером, возникает своего рода уверенность и спокойствие, поскольку мы знаем, с чем имеем дело. Не нужно больше растрачивать энергию на поддержание иллюзий, на подавление чувств, сохранение фальшивых идеалов и надежд, не надо продолжать таких несогласованных действий. Возмещение ущерба повреждений и реализация потенциала, который дает жизнь, может отнять много лет, может даже оказаться, что жизнь будет для этого слишком коротка, но исчезнет отчаяние по поводу нереализованных фальшивых надежд. Тогда может последовать относительно постоянное продвижение, рост и созревание. Если ранние жизненные разочарования будут пересмотрены и приняты, то они перестанут упорно возвращаться в неизменной форме. Тогда личность может добиваться того, что для нее доступно в данных обстоятельствах и строить жизнь на своем реальном фундаменте, какова бы ни была его природа. Это не означает отказ от жизни; скорее это представляет собой принятие решения, основанного на реальности — новое сближение, новую гармонию. С этого времени можно начать вести настоящую жизнь и оценить ее мягкую ласку.

Также как и шизоидный, оральный характер страдает от расщепления представления self и других объектов на элементы плохие и хорошие. Это расщепление, очевидно, находит свое выражение в поляризации, какая имеет место в этих представлениях и в чувствах, испытываемых по отношению к себе и к другим. Хорошее self независимо, заботливо, активно и компенсировано разными другими способами, тогда как плохое self — нуждающееся (зависимое), тоскующее, отчаявшееся, лишенное энергии, враждебное и исполнено страха. Хороший другой будет одобрять, заботиться, будет самоотверженным, окружит вниманием и вознаградит, а плохой другой накажет, бросит и будет чрезвычайно жесток по отношению к малейшей слабости. Как и в случае с шизоидным характером, центральной познавательной целью терапии орального характера будет выработка амбивалентного восприятия собственного self, чтобы личность получила представление о своих настоящих признаках и в то же время признала трудности, с которыми ей предстоит справляться. Параллельной задачей будет конечно же амбивалентное представление о другом, который уже может быть любим, как отдельная личность, а не просто как источник нарциссического удовлетворения.

Бихевиорально-социальные цели

Бихевиорально-социальные аспекты терапии орального характера являются прямым следствием эмоциональных и когнитивных целей и в определенной степени требуют повторения того, о чем говорилось ранее. Очевидные различия касаются факта, что мы концентрируемся на бихевиоральных целях и работаем непосредственно над изменением поведения — в рамках терапии, и особенно вне ее. Эту задачу можно реализовать согласно классической бихевиоральной традиции, путем непосредственной передачи рекомендаций и внушений, или, как в гипнотической традиции, с помощью косвенного внушения. Много вторичных задач можно вывести из простого знания, что оральная личность жаждет стать кем бы то ни было, только бы смочь удовлетворить свои потребности. Поскольку она не интернализовала в достаточной степени умение заботиться о себе, как правило необходимым бывает внушение, и даже рекомендации по обучению такого рода поведению. Стоит также помочь ей ощутить, что ее «взрослая часть» способна заботиться, успокаивать и удовлетворять ее собственного «ребенка». Одновременно можно воспользоваться разными техниками с целью усиления ее способности добиваться и просить о помощи, а также обо всяких необходимых благах в разных практических социальных ситуациях. Скорее всего необходимо будет также вызвать в ней желание развивать свою агрессивную и асертивную природу таким образом, чтобы она могла наиболее выгодным образом организовать свою жизнь. Частью процесса роста может также стать обучение некоторому практическому поведению, которое в значительной степени поможет достигнуть того, в чем она нуждается. Потому что оказывается, что признания того факта, что ты в чем-то нуждаешься, признания за собой права быть нуждающимся и удовлетворять свои потребности, может оказаться недостаточно для решения проблем. В связи с задержкой в ее развитии, по-прежнему могут иметь место такие сферы, в которых она будет ожидать и тосковать по тому, что кто-то принесет ей то, чего она жаждет. Когда она мобилизует свою асертивность с целью разрешения собственных проблем, возможно ей потребуется обучиться некоторым умениям, позволяющим ей реализовать эту задачу. Когда она примет на себя фактическую ответственность за саму себя и за свое взрослое функционирование на работе, в семье и в личных делах, попросту необходимым может оказаться овладение стратегиями, помогающими справиться с реальными требованиями взрослой жизни. Одним из таких заданий будет сознательное отношение к возможности собственного одиночества. Бихевиоральные стратегии могут в этом случае помочь выработать толерантное отношение к переживанию одиночества и самодостаточности.

Фундаментальной составляющей этой общей задачи будет укрепление постоянства в работе, межличностных отношениях, в воспитании детей, личных планах и т.п. Созревающий оральный характер вынужден будет развивать обыкновенную выдержку и последовательность. Что касается разного рода отношений с другими людьми, и особенно в интимных любовных союзах, он должен работать над развитием зрелости и отношений основанных на взаимности, противоположных отношениям зависимости и созависимости. Поэтому необходимым может оказаться обучение тому, как нужно давать и брать, а не только давать или только брать.

Оральный характер принципиально будет нуждаться также в некоторой помощи для смягчения циклического гипоманиакально-депрессивного паттерна. Если он будет чувствовать себя хорошо, следует удерживать его от переутомления, чрезмерных усилий, от использования наркотиков, от возложения на себя непомерной ответственности и заботы о других, отговаривать от любого гипоманиакального поведения такого рода, которое истощает его и обрекает на неизбежный срыв. Он должен научиться сохранять способность контакта с самим собой, распознавать настоящие признаки сильной усталости или чувствительности и отдыхать. Самоконтроль над телом и техники расслабления могут быть очень полезными в таком смягчении циклических изменений, позволяющими концентрировать активность в периоды хорошего самочувствия и использование успокаивающего расслабления в периоды усталости и отдыха. Столь же важно будет овладеть непосредственными техниками, помогающими переживать настоящие эмоции, вместо того, чтобы впадать в депрессию или болезнь — они будут способствовать выходу из цикличности настроений, а в худшие времена будут удерживать от более серьезных срывов. Несмотря на то, что это цели эмоциональные, они могут быть реализованы путем непосредственного обучения техникам выявления чувств и их выражения. К примеру, терапевт может порекомендовать личности сделать что-нибудь, чтобы она что-то почувствовала, и по возможности, чтобы она почувствовала себя лучше. Для оральных личностей программа физических упражнений может быть особенно важна; она укрепит их и заложит фундамент для умения заботиться о себе. Упражнения также удерживают от периодического впадания в состояние мании и возвращают к жизни во время периодов депрессии.

Как и в примерах с другими структурами характера, оральная личность обречена на предотвращение того, что уже произошло — отвергнутости. Многие шаги, предпринимаемые с целью предотвратить одиночество в действительности часто приводят к его возвращению, а также к укреплению форм характерологической защиты, помогающих справиться с переживанием утраты. Оральная личность должна учиться не покидать сама себя, не вытеснять свои потребности и естественные реакции на неудовлетворение. Когда она добьется этого, то начнет расти, признавая то, что в ней есть инфантильного, и заботясь о покинутом ребенке в самом себе. Принимая таким образом на себя ответственность, она перестает искать утраченную мать и становится способной принять зрелую любовь.

Психотерапия характера

В книге С. Джонсон рассматривает: характерологические проблемы, связанные с привязанностью, шизоидный характер, оральный характер, симбиотический характер, нарциссический характер, истрионическая личность, навязчиво-компульсивная личность, а также касается вопроса терапевтических целей для отдельных структур характера и др. «Я надеюсь, что мой труд будет понятен любому студенту-старшекурснику и что каждому читателю она поможет ответить и на его вопросы, касающиеся человеческой природы и сущности сумасшествия. Надеюсь также, что она будет способствовать установлению понятийной плоскости, благодаря которой можно будет различать способы поведения с нарушениями, имеющими место не только в психотерапии, но и в повседневной жизни в межличностных отношениях», — С. Джонсон.