Риман Ф. - Основные формы страха: исследование в области глубинной психологии

4.5. Дополнительные соображения

Истерические личности живут в псевдореальности, и это проявляется в различных областях жизни. Вопрос подлинности представляет для них центральную проблему, будучи внутренним отражением их бегства от реальности в «роль».

Религия воспринимается ими легко, при этом они не обязательно веруют и посещают церковь из чистого прагматизма, потому что так принято. Для них показное важнее истинного, им достаточно соблюдать внешнюю форму. Мысль о том, что раскаяние и исповедь избавляют от грехов, и поэтому можно снова стать невинным, как младенец, кажется им прекрасной. Для них характерно представление о своем, персональном, Боге, который в их понимании является любящим отцом, иногда дающим указания своим детям. Они во многом остаются по-детски незрелыми, наивными и верящими в чудеса, обольщаясь различными предсказаниями и обещаниями выздоровления. Они готовы оказать помощь другим, если это не требует какого-либо напряжения и серьезных усилий с их стороны. Они становятся приверженцами различных сект, где удовлетворяются их потребности в сенсациях. Как пациенты психотерапевта они отдают предпочтение гипнозу, посредством которого можно в мгновение ока разрешить их трудности без их собственных усилий. В области этики они имеют сходные наивно-необязательные установки. Возможность найти козла отпущения и свалить свою вину на другого используется ими очень широко. Из-за того что им не свойственны самостоятельность суждений и самокритика, они редко учатся на своих ошибках.

В какой-то степени истерическая конституция свойственна всем людям как проявление частичной фиксации на ранних фазах развития с новыми для данной личности задачами и страхами. Об этом нам напоминают процессы проецирования собственных или коллективных недостатков и чувства вины на других, что обычно характерно для детей. Здесь особенно хорошо работает проекция по типу «поиска врага»: таким образом, собственная вина уменьшается или снимается. Каждый человек, а в более крупном масштабе религиозная община или нация, проявляет тенденцию проецировать на других свои негативные качества. Бесчестные властители раздувают эту готовность к проекции и используют ее в политических и идеологических целях. Такая неконтролируемая тенденция является ничем иным, как психодинамической основой разжигания и развязывания войн, насаждения расовой ненависти и религиозной вражды.

Стремление освободиться от прошлого, отягощенного чувством вины, есть всеобщая человеческая потребность. В противоположность депрессивным личностям, склонным винить во всем себя, истерики забывают или отрицают свою вину. Своеобразие немецкого языка состоит в обозначении преступления (проступка) как чего-то временного (vergehen — «проход», sichvergehen gegen — «нарушать законы», das Vergehen — «проступок, преступление»). Не означает ли это в нравственном смысле, что наши проступки носят преходящий характер? Во всяком случае для истериков такое истолкование очень подходит.

Как родители и воспитатели, личности с истерическим развитием отличаются восторженностью и увлеченностью, они обладают большой суггестивной силой, что придает их детям чувство того, что жизнь прекрасна и бесценна. В своих эмоциональных симпатиях они скорее спонтанны, чем гармоничны. Дети считают, что родители любят их, гордятся и восторгаются ими; родительский дом отличается атмосферой гостеприимства; дети, по крайней мере до той поры, пока они не распознают того, что таится за внешне благополучным фасадом, считают, что многие им завидуют. Истерические личности недостаточно последовательны в воспитании; баловство и запреты резко сменяют друг друга, что затрудняет ребенку ориентацию в окружающем. Он не понимает, с какими замечаниями нужно считаться, ибо поведение взрослых больше обусловлено настроением, а не объективными факторами. Родители вовлекают детей в хаотичную атмосферу «апрельского климата», что вызывает у них неуверенность. Часто такие родители пробуждают в детях ложные или несбыточные ожидания. Когда они проявляют недовольство ребенком или запрещают ему что-либо, то одновременно дают неопределенное обещание исполнить его желания в будущем, «когда ты станешь немного старше»; их отказы и запреты не сопровождаются необходимыми разъяснениями и непонятны для ребенка; каждый отказ или запрет в таких случаях связан для ребенка с ожиданием вознаграждения. Они пробуждают в детях опасные ожидания удивительного, сказочного будущего, поддерживают в них иллюзорные желания и представления, вместо того чтобы направлять их на реальное восприятие действительности. Они не обеспечивают правильного руководства, не прививают им нужных навыков, не передают им свой жизненный опыт и оставляют детей наедине с их проблемами. Следствием этого является разочарование детей в жизни. С одной стороны, они привязывают к себе ребенка, с другой — внезапно отталкивают его от себя. Когда им предъявляют претензии, они ссылаются на жизненные трудности и призывают детей к ответственности, но когда ребенку требуется их помощь, они оставляют его одного, не понимая, что сказанное вовремя доброе слово стоит больше клятв и уверений в любви. Они не переносят, когда дети их критикуют, воспринимая это как личную обиду и тем самым лишь увеличивая число совершаемых ими ошибок. В отличие от личностей с навязчивостями они руководствуются не претензиями на власть и собственную непогрешимость, а тщеславием и уязвленным самолюбием. Если они призывают детей к ответу, то говорят не столько о проступке ребенка, сколько о том, как они жертвуют собой ради него, как о нем заботятся, так что дети испытывают вину за свою неблагодарность.

Они склонны воспитывать в детях демонстративность: ребенок должен делать все для того, чтобы прославить родителей, и даже лишенный родительской любви не вправе разочаровывать их. При этом возрастает опасность, что ребенок начнет злоупотреблять навязанной ему ролью. Отчасти это связано с тем, что ребенок начинает манипулировать производимым на других впечатлением и вдобавок заменяет собственные неудовлетворенные желания выполнением желаний других (вспомним приведенный выше пример с манекенщицей).

В политике истерические личности охотно представляют либеральные или революционные партии не в последнюю очередь из-за жажды сенсаций, а также в связи с некоторой неудовлетворенностью и неопределенными ожиданиями будущего. Однако они отнюдь не такие жестокие и бескомпромиссные революционеры, как шизоиды. Истерики иногда наивно верят в прогресс, считая, что новое хорошо уже тем, что отличается от настоящего, в то время как личности с навязчивостями держатся за старое только потому, что в нем все известно и апробировано. Таким политиком истерического формата, по представлению Андре Моруа, был Бенджамин Дизраэли.

Будучи политиками, истерические личности являются также вдохновенными, увлекающимися ораторами, которые много и охотно обещают своим слушателям. Среди них часто встречаются натуры, склонные к лидерству, определяющие новые подходы и намечающие новые пути, но пренебрегающие рутинной, мелочной работой для претворения в жизнь своих идей. Они могут соблазнять и совращать своих избирателей, используя их для выполнения собственных тайных желаний. В основе этих «высоких игр» лежит принцип «после нас хоть потоп». Они не жалеют о том, что произошло, часто напоминая игроков, ставящих ва-банк. Рискуя, они не разочаровываются при проигрыше и все начинают сначала, напоминая «Ваньку - встаньку».

В социальных областях им подходят все профессии, которые требуют персонифицированного отношения, гибкого реагирования, мгновенной оценки ситуации, маневренности, умения наладить доброжелательные контакты, способности приспособиться к быстро меняющимся обстоятельствам, — короче говоря, они предупредительны и любезны там, где могут быть быстро реализованы их желания. Сюда относятся все виды деятельности, где они могут представительствовать, где сан и звание предпочтительнее должности, так как символизируют почет и награды; причем они идентифицируют себя с высоким саном и званием. В их представлении последние связаны не столько с исполнением обязанностей и долгом, как у личностей с навязчивостями, сколько с теми возможностями, которые могут возвысить их личность и сделать ее блистательной. Особенно их привлекают ордена и титулы. Им подходит любая деятельность, при которой их способность к установлению контактов и потребность в межчеловеческих отношениях соответствуют задаче удивить и обрадовать публику. Будучи представителями фирмы или продавцами, они обладают большой силой внушения и сбывают покупателю залежалый товар, представляя это как необыкновенно удачную покупку и склоняя покупателя к приобретению галстука как главной части одежды. Они всегда занимают то место, где могут поразить окружающих своей привлекательностью, представительностью, ловкостью и показной целеустремленностью.

Их привлекают все профессии, которые соответствуют их неопределенным надеждам на свое участие в жизни высшего общества, которые связаны с рекламой их достоинств: фотомодели, манекенщицы, мастера по украшениям и украшательству, организаторы гостиничного обслуживания — все это подходящие для истериков занятия. В своей работе они проявляют больше персональных, чем деловых качеств, и там, где их личные качества востребованы, они справляются со своими обязанностями. При соответствующей одаренности они могут сублимировать в искусство прежде всего изобразительное и хореографическое, свои задатки, фантазии и желания, силу своего воображения, способность к самовыражению и радость от перевоплощения.

Старость и смерть в конечном итоге являются неизбежной реальностью нашей жизни, которую мы не можем отодвинуть надолго. Из-за неумения воспринимать реальность и склонять перед ней голову истерические личности склонны как можно дольше закрывать на нее глаза. Они согласны с тем, что старость и смерть совершенно естественны и их нельзя избежать, но относят это по преимуществу к другим, а не к самим себе. Поэтому они пытаются поддерживать иллюзию вечной молодости и считают, что перед ними простирается безграничное будущее, богатое неожиданными возможностями. Особенно интересуются они теми методами и практическими советами, которые позволяют продлить молодость, и учениями, в соответствии с которыми существование личности продолжается и после смерти. Наиболее частым следствием таких попыток ускользнуть от собственной смерти являются несвоевременное составление завещания и хаотический беспорядок в делах. В старости ввиду приближающейся смерти у них нередко наступает внезапное, кажущееся радикальным изменение поведения; здесь уместно вспомнить выражение «Junge Hure, alte Betschwester» («В юности — блудница, в старости — святоша»). Правда, при глубоком рассмотрении оказывается, что такое поведение вряд ли является искренним. Они с трудом понимают достоинства и преимущества возраста и к тому же имеют способность переосмысливать свое прошлое и жить воспоминаниями, реконструируя их желательным для себя образом — так, чтобы играть в них главную роль. Некоторые из них, однако, находят в себе силы придать своему уходу с жизненной сцены характер впечатляющего зрелища величия смерти.

Искусство во всех его формах является преимущественным увлечением истерических личностей. Их творчество, несомненно, носит черты их личности. Иногда они склонны к настоящему эксгибиционизму; они пишут прекрасные письма и автобиографии, в которых с пылкостью приукрашают себя. Красочность, оригинальность и живость являются их сильными сторонами. Формальная же сторона дела для них часто не имеет значения. Им свойственно грезить наяву, что может быть опасным, так как их фантазии не находят применения в реальной жизни. Скорее напротив, мир фантазий и желаний отдаляет их от действительности, и только деятели искусства в своем творчестве стремятся изобразить этот мир таким, как он есть, не отрываясь от реальности.

Сновидения истериков, отражая их структурно-специфические проблемы, часто представляют наивную форму исполнения желаний и носят в чем-то иллюзионистский характер, поскольку в них сказочным образом происходит пренебрежение законами реальности. Потенциальное разрешение существующих проблем реализуется во сне — спасаясь от безысходной ситуации, здесь можно улететь или, обретя магические способности, внезапно погрузиться в воду и избежать катастрофы. Вытесненный в глубину подсознания страх нередко выявляется в сновидениях, когда земля внезапно проваливается под ногами или человек вдруг оказывается перед пропастью (ситуация, отраженная в картине, изображающей всадника на дне моря). Их сны большей частью цветные, подвижные, полные событий; многие из них запоминаются. Достаточно часто во сне решаются сложные задачи, долгое время державшие их в напряжении или возлагавшиеся ранее на других.

Попытка определить линию нарастания истерических симптомов — от здоровых людей с отдельными истерическими чертами характера до людей с легкими и тяжелыми расстройствами — дает следующие градации: жизнерадостно -импульсивные, эгоистичные и напористые — лица с нарциссическими потребностями к самоутверждению и желанием быть в центре внимания — лица с чрезмерной напористостью и влечением к контактам — папенькины доченьки и маменькины сыночки, которые никак не могут завершить «семейный роман» — истерическая лживость — театральность и бегство от реальности вплоть до афер — «вечные подростки» — лица, не обладающие четкими женскими или мужскими чертами личности, не воспринявшие своей половой роли, нередко с гомосексуальными наклонностями, так называемые «кастраты»: женщины с деструктивными тенденциями мужененавистничества и мужчины типа «дон -жуанов», чье поведение определяется жаждой мести женщинам — лица, страдающие фобией, — лица с тяжелыми истерическими симптомами психотической и соматической природы, не связанными с поражением каких -либо органов или систем, — лица с экстремальными проявлениями истерии (признаки истерического паралича).

Здоровые люди с истерическими чертами в личностной структуре с радостью идут на риск, предприимчивы, всегда готовы к восприятию нового; они гибки, пластичны, жизнерадостны, блестящи, увлекают других своим жизнелюбием и порывистостью, готовы все испытать и склонны к импровизации. Они заводилы в компаниях, никогда не скучают, им всегда «чего-то не хватает», они любят все начинания и полны оптимистических ожиданий и представлений о жизни. Каждое начало содержит для них все шансы на успех, таит в себе волшебство, как упомянуто в эпиграфе к этой главе. Они во все привносят движение, сотрясают застоялые, устаревшие догмы, преодолевая их с помощью большой силы убеждения и сознательно используя свою привлекательность. Они ничего не воспринимают серьезно, за исключением, быть может, самих себя, потому что Я для них — единственная реальность в жизни. Им присущи сильные импульсы самоутверждения, и они более способны вносить в ситуацию динамическое начало, нежели терпеливо, планомерно и выносливо добиваться результата. Однако именно их нетерпеливость, любопытство и неотягощенность прошлым опытом иногда дают им шанс увидеть и охватить то, что недоступно другим, и тем самым расширить границы человеческих возможностей и познания в целом. Они смотрят в будущее с отвагой и своенравием авантюристов, видя смысл жизни в том, чтобы сделать ее богаче, интенсивнее и изобильнее.

Фриц Риман (Fritz Riemann)

Основные формы страха: исследование в области глубинной психологии

4.5. Дополнительные соображения

Фриц Риман
(Fritz Riemann)